Меня вдруг, без всякого предупреждения, охватило отвратительное угрызение совести, парализовавшее мою ищущую руку так, что она бесполезно повисла в воздухе в трех дюймах от принятия ее любезного приглашения. Фран с любопытством изучала ее в течение нескольким секунд, затем недоуменно покачала головой.
— Мне потребуется, слишком много времени, чтобы поправиться настолько, чтобы дорасти до твоей руки, — тактично намекнула она. — Боюсь, что Магомету Бойду придется прийти к моей маленькой горе!
— Я просто задумался, Фран. золотце мое, — пробормотал я сквозь сжатые зубы. — Может, твое нынешнее поведение всего лишь реакция на жуткие последние пять дней. Мне не хотелось бы, чтобы ты сожалела ой этом потом, так что… — Я громко застонал, слушая столь несвойственные мне слова, вырванные из моего рта этим старомодным угрызением совести, противным моей личности, — так что я буду возражать, если ты передумаешь!
Она заморгала от изумления: «Дэнни, ты не заболел?»
— Только немного ослаб головой, — прошептал я, и гротескная ухмылка искривила мой рот в нечто отдаленно напоминающее диаграмму продаж компании на грани банкротства.
— Когда ты ворвался в подвал с револьвером в руке, — мягко промолвила она с ярко разгоревшимися зелеными глазами, — я вдруг вообразила — может быть, в первый раз с тех пор, как я тебя знаю, что под этим дешевым внешним лоском мальчишки со слишком преувеличенным сексуальным магнетизмом и ужимками крутого парня скрывается мужество подлинного героя и умение справиться с насилием с помощью насилия.
— Благодарю вас, мисс Джордан, — кисло пробормотал я.
— Есть еще кое-что, — неукротимо продолжала она. — Я не забыла, что ты вмазал по челюсти этой противной сучке и нокаутировал ее, не поддавшись обаянию ее обнаженного кувырканья перед твоими глазами. И ради чего? Ради того, чтобы спасти меня!
Моя все еще парящая рука была схвачена твердой и одновременно нежной хваткой и аккуратно опущена на изящно слепленную грудь, несомненную близняшку той, которую уже сжимала другая моя рука.
— Сегодня ночью, — прошептала Фран, — ты был моим рыцарем в сияющих доспехах, поспешившим на спасение девицы, запертой в подземной темнице нечистой ведьмой. И если после всего этого спасенная девица не может отдать должное своему рыцарю — исходя из искреннего восхищения и благодарности, не говоря уже о неизбывном девичьем любопытстве по поводу того, как поведет себя рыцарь без своих доспехов, — тогда я могу только спросить, во что выродились рыцари в наши дни?
