— Вот я и отработался, хозяин с работы выгнал. Как заболел — сделался ненужным, — передохнув, он продолжал: — Учиться бросай, кормильцем семьи будешь.
Вечером отец слег. Ночью позвал сына, но уже не смог ничего сказать, а только заплакал. Утром он умер. С этого дня Саша заменил в семье отца. Пошел на те же промыслы, к тому же хозяину. Вероятно, и его ожидала участь отца, но грянула революция. Подростком Зорин вступил в Красную Армию, потом его послали в школу красных пилотов. Годы прошли, а то, далекое, — горящая нефть и птенцы в широкой ладони отца — запомнилось. А вот теперь он сам…
Зорин выбрал под деревом безопасное место, сделал небольшое углубление в земле, насыпал сухих листьев и аккуратно положил птенцов. Еще раз посмотрев на гнездо, он торопливо свернул к самолетам.
Недалеко от него на шоссейную дорогу выскочил мотоцикл с коляской. Машина сразу же остановилась. С сидения приподнялся высокий, широкоплечий военный. Зорин узнал помощника командующего генерала Гусева, с которым одно время служил на Дальнем Востоке.
— Александр Николаевич! — радостно проговорил генерал, поспешно выпрыгнув из коляски. Сняв с шеи автомат и бинокль, бросил на сиденье.
— Где штаб бригады? Связь есть?
— Нет, товарищ генерал.
— Так я и знал, — охрипшим голосом проговорил Гусев. — Дальнейшие точки знаете?
— Да, ознакомили в штабе. Но, товарищ генерал, неужели… — Зорин не договорил и тяжело вздохнул.
— Придется отступать, Александр Николаевич, не сдержать немца, — ответил Гусев и взглянул в лицо Зорину.
Зорин молчал, собирался с мыслями. Ему о многом надо было посоветоваться с генералом. Положение создалось сложное. Не налажена связь со штабом… Приходится действовать самостоятельно, на свой страх и риск. А как трудно принимать решение, когда не знаешь, как меняется линия фронта, где свои, а где чужие. Но помощник командующего торопится.
— Надо ехать, — устало говорит он. — Был в Витебске. Наши авиаторы над аэродромом сбили четыре своих самолета «ПЕ-2». Они шли с задания и хотели сесть на дозарядку. А на земле их за немецкие приняли — двухкилевые. Хорошо, обошлось без жертв, но самолеты выведены из строя. Кого наказывать, если наши впервые увидели эти бомбардировщики.
— Кто же виноват? — резко спросил Зорин, пристально глядя на генерала.
— Не знаю, голубчик, не знаю… — Гусев неловко повернулся, покосился на солдата-мотоциклиста. Заговорил тише: — Ты, Александр Николаевич, прости меня. Тогда я погорячился, выговор тебе объявил, снимаю… Твой штурман был прав, как фамилия его, забыл.
