— Что это он у вас заспался? — спросил Колосков.
— Заболел Валя мой. Второй день жалуется, что головка болит. И помочь некому — вот время-то наступило.
«Сына Бориса тоже так звали», — подумал Яков, глухо спросил:
— Сколько мальчику лет?
— Три годика. Был здоров, от окна не отходил. Как увидит наших военных, все зовет — папа идет, папа. Да ты вставай, кушать будем. Костелу, тот румын, о котором я тебе вчера говорила, консервы передал.
— Этот Костелу надежный человек? Вы точно знаете?
— Наши ему доверяют.
— Так, может, он поможет… Лодку мне надо. Пора уходить.
— А если свалишься в дороге-то?
— Доберусь. Рана на ходу скорее заживет, — проговорил Яков.
Мимо окон промелькнула женская фигура, и сразу же раздался громкий стук в дверь.
— Лезь на печь и закройся, — испуганно проговорила Елена Александровна и быстро вышла в сенцы.
Яков услышал ее раздраженный голос.
— Что вам надо?
— Меня прислали к вам. У вас сын заболел, — ответил тихий голос.
— Кто вас просил, я никому не говорила.
— Ничего не знаю, меня прислали, я должна его осмотреть и лекарство принесла. С дежурства прямо к вам.
— За помощь спасибо, но в комнату вас не пущу.
— Почему?
— Сами знаете…
— Эх, тетя Лена, и не стыдно вам…
Яков услышал, как резко захлопнулась дверь. В комнату вошла возбужденная Елена Александровна.
— Кого это вы прогнали?
— Да здесь одна, летом приехала к сестре, в школе они живут. Могли бы с войсками нашими уйти. Так нет, остались. И мало того — эта вот у румын в госпитале работает. Офицер в очках каждый вечер к ней ходит. Старшей-то стыдно стало, на улицу не показывается. Бесстыдницы… — она сердито сплюнула, подошла к окну и раздвинула занавески.
— Вот она — полюбуйся.
Возле большого кирпичного здания стоял румынский офицер в кожаном пальто. Рядом с ним — девушка.
— Да это же Лида Кириченко! — воскликнул Колосков. — Нет, не может быть… — Забыв об осторожности, он припал к стеклу, вглядываясь в девушку: не ошибся ли?
— Да чего смотришь? Кириченко и есть, — Елена Александровна зло переставляла на столе посуду. — Что, знакомая твоя? Не ожидал? И мы не ожидали. На вид такая девушка славная, приветливая. И вот — на тебе.
— А может, ошибка?
— Какая там ошибка? На немцев работает, ясно. А те ей помогают. Вчера со старостой поскандалила, а потом в комендатуру побежала жаловаться. И старосту сразу же сняли.
— А что он представлял из себя? — задумчиво спросил Яков, отходя от окна.
— Вреда никому не делал. Со всеми уживался.
