Зорин вошел в землянку не сразу. Он несколько минут постоял у входа и только потом неохотно переступил порог.
— Колосков летит разбрасывать листовки. Один самолет остается для разведки, — заговорил командир.
Он медленно развернул полетную карту и стал ее рассматривать. В полку осталось всего два самолета. Летный состав на боевые задания не летал. Ждали новых машин, а их все не было.
«А что, если и завтра, и послезавтра не прилетят? — подумал Зорин. — Да нет, не может такого быть».
— Веселее, орлы, — обратился он к летчикам, — завтра, ну, от силы, послезавтра самолеты будут. — Оглядел летчиков, улыбнулся: — Что же молчите?
— Верим, товарищ командир, вот и молчим, — проговорил Мирон Исаев.
Зорин кивнул головой, задумался. Да, положение не из легких. Не в силах вести общее наступление, фашистское командование бросило все свои резервы на юго-запад, создав здесь большой перевес сил.
Тысяча танков хлынула в донские и кубанские степи. Фашисты рвались к Грозному и Баку и особенно к Волге. Немецко-фашистское командование мечтало обходным путем занять Москву и с востока отрезать ее от Урала и Сибири.
Наша армия сумела остановить наступление разбойничьих орд. Вот уже несколько дней гитлеровские дивизии, истекая кровью, топтались на одном месте. Сейчас, как никогда, нужны были самолеты, а их все нет и нет…
Заскрипела дверь землянки, вошел Колосков. На нем были черный зимний комбинезон и меховые белые унты, плотно обтягивающие ноги. В руках он держал реглан, с которым не расставался с начала войны. Это было все, что он захватил с собой в день тревоги.
— Самолет готов, — доложил летчик. — Разрешите лететь.
— Да, разрешаю.
Зорин раскрыл свой планшет и достал карту.
— Сбросите листовки в населенные пункты. Внимательно просмотрите вот эти дороги к Сталинграду.
— Ясно, товарищ командир.
И снова тяжело заскрипела дверь. Вошел капитан Банников и передал командиру полка телеграмму. По тому, как изменилось лицо командира, все поняли: вести радостные.
— Дружинин с первой девяткой самолетов утром будет здесь. — Зорин засмеялся. — Спите, неугомонные, завтра налетаетесь!
* * *
Колосков попытался пошевелиться, но боль обручем сковала тело. Он силился вспомнить, что с ним произошло в полете. Постепенно кое-что прояснялось. Самолет попал в полосу зенитных разрывов… Отказал мотор… Самолет падал вниз… Дальше провал.
Колосков еще раз попытался приподняться. Но сейчас это ему удалось. В темноте прямо перед ним возвышался переломленный фюзеляж самолета, чуть сбоку лежал без движения полузасыпанный листьями Банников. Яков всем корпусом потянулся к товарищу, но тут же отвалился назад и от резкой боли в руке заскрипел зубами. «Черт, опять та же рука!»
