Миша сначала просто опешил от услышанного, но, внимая разумно журчащему Никитенко, быстро пришел в себя. В том, что с Кареном произошло очередное недоразумение, Миша не сомневался. Охранительная «крыша» и связанные с ее функциями неурядицы, без которых во времена перемен не выживет нормальное, солидное предприятие – это одно, но грязное убийство ребенка – совсем другое. Миша Яновский даже в мыслях не мог допустить, что он, с детства воспитанный в идеалистических комсомольских понятиях, мог якшаться и оказывать профессиональные услуги последнего разбора подонку. И адвокатская этика, и преданность интересам любого клиента не играли здесь никакой роли. Готовясь с университетской скамьи защищать людей, Миша подсознательно имел в виду лишь категорию несправедливо униженных и оскорбленных властью граждан. Тем паче что изменившаяся до неузнаваемости власть растеряла последние жалкие крохи справедливости и законности. Нынешняя судебно-следственная водица и подавно была мутной, но все же Мише приходилось ловить в ней рыбу и надеяться на будущее очищение родного юридического пруда. Брать под свое заботливое крыло оголтелых уголовников Миша и в случае торжества коммунистической морали отнюдь не собирался. Потому и принял за исходное убеждение в полной и абсолютной невиновности Карена Суреновича в страшном и мерзком преступлении.
Господина Налбандяна в рекордно короткий срок удалось высвободить под подписку. Задержание подозреваемого возле криминального трупа вовсе не доказывает, что пойман именно убийца, убеждал Миша благожелательно слушавшего его следователя. Сам же Карен Суренович громко вопил о беспределе и благих намерениях, когда он, уважаемое в городе лицо, остановился из сострадания у лежащего на обочине тела, попытался оттащить девочку с дороги для оказания помощи, не подозревая, что та давно мертва. И вот теперь он, господин Налбандян, страдает из-за собственного глупого альтруизма. Миша договорился с ответственными начальниками о безусловной явке своего клиента в суд для дачи свидетельских показаний и пожелал скорейшего раскрытия ужасного дела. Никитенко и Карен тем временем забирали со стоянки арестованный «лексус» последнего, не обойдя кого надо и вознаграждением. Инцидент казался исчерпанным.
На следующий день Мишу вместе с его подзащитным, оперативно переведенным в свидетельское достоинство, попросили присутствовать на опознании, а также подписать протокол, где и при каких обстоятельствах господином Налбандяном был обнаружен труп несчастной девочки. Попритихший и будто даже пристыженный Карен без возражений согласился ехать.
