Броня тоже была самая разнообразная. Луцис по всей одежде сделал небольшие карманы и рассовал в них защитные пластины. У Возгляковых в стеганые пазухи ватных штанов и телогреек были вставлены стальные полосы. Игорь Валерьевич надел настоящую кирасу, отчего стал похож на самовар. У Вырина кожаную куртку покрывала чешуя советских рублей – пошло, видимо, не меньше пятисот монет. Заметив мой заинтересованный взгляд, Гриша пояснил: «С десяти лет на мотоцикл копил, а потом Союз развалился, деньги обесценились, вот хоть теперь от них польза…»
Доспехи Пал Палыча представляли собой искусно соединенные то ли проволокой, то ли шнурками паркетины. Марат Андреевич соорудил длинный, до колен, панцирь из плотного линолеума. Гигант Иевлев носил сооружение, чем-то напоминающее мушкетерский плащ, из одеревеневшей толстой кожи. Сухарев облачился в брезентовую робу с часто нашитыми солдатскими звездчатыми пряжками, а Ларионов укрепил ворсистую шинель грубыми сапожными подошвами. Оглоблин в миру работал дрессировщиком служебных собак и поэтому принес специальный защитный комбинезон, ватные рукава и штанины которого не прокусил бы и крокодил. На Тане была войлочная куртка, сбитая до валеночной твердости. Маргарита Тихоновна надела короткую дубленку, сверху для прочности оклеенную толстой пеньковой веревкой.
Колонтайские читатели все как один практично обрядились в хоккейное снаряжение, с перчатками, наколенниками и щитками на бедрах и голенях, только шлемы у всех были вратарские, с белыми пластиковыми личинами.
Рядом с колонтайцами боевые наряды широнинцев напоминали беспорядочную экипировку зазеркальных Труляля и Траляля, с той разницей, что это зрелище вовсе не выглядело забавным.
К нам подошел расхваленный накануне Гаршенин. Совсем не богатырского вида, носатый, худой и высокий, он очень смахивал на петуха. Сходство усиливали длинные, острые, точно клювы, шипы, торчащие из его сапог спереди и сзади. Такой же клювастой обувью обзавелись и некоторые его бойцы. Вооружены добровольцы были косами, вилами на длинном древке, пожарными баграми, превратившимися в рогатины с длинным острием и крюком. Многие имели маленькие деревянные или плетеные, как лапти, щиты.
Я с обреченным интересом наблюдал за всем этим, пока Маргарита Тихоновна не обратилась ко мне:
– Алексей, а что же вы до сих пор не одеты? Мы же выступаем с минуты на минуту!
Получалось, дядин мотоциклетный шлем и куски протектора – теперь я понимал их прямое назначение – остались в шкафу.
