– Подниматься надо, – прошептала Таня. – В одиннадцать выезжаем…
– Понятно… – я деловито потер глаза.
Таня встала:
– Я вот настольную лампу включу, только к стене абажур отверну, чтобы не очень ярко было…
Трогательные старания сделать мое пробуждение безболезненным закончились шумным появлением Луциса:
– Проснулся? Отлично! – Он клацнул выключателем, и яркий свет сплющил мне глаза.
– Алексей, идите на кухню, – заглянул Дежнев, – там для вас кофе готов. Можете и перекусить, но я не советую, лучше грамм сто коньяку, но не больше – развезет, а не взбодрит… Или дать вам активированного угля? Снимет любые последствия волнения.
– Не надо, – я почувствовал, что краснею. Вероятно, меня слышали не только на кухне.
В прихожей возился Вадик Провоторов. Он переоделся в камуфляжную форму. Входная дверь была открыта. Я увидел Гришу Вырина. Перевязь с саперными лопатками была уже на нем. Поздоровавшись, он подхватил две сумки и понес вниз.
Из спальни вышел Луцис. В руках он держал что-то вроде миниатюрной стальной шкатулки или кейса с прикрепленной цепью. Внутри одной створки, точно скрипка в футляре, на темном бархате лежала Книга. Луцис закрыл крышку, щелкнул внутренний замок. Денис был очень торжественен, будто на церемонии вручения какого-нибудь ордена.
– Ты собрался?
– Почти, ну еще умыться, кофе выпить…
– Подождет кофе. Тут нечто поважнее… – Луцис протянул мне шкатулку. Размером она была чуть больше самой Книги и оказалась довольно увесистой. Прочная стальная цепь проходила через приваренное к торцу кольцо, чтобы носить Книгу на манер панагии.
– Надевай, – подтвердил мои мысли Луцис. – Твоя привилегия библиотекаря и, соответственно, знак отличия…
Я спросил, а можно ли пока понести ее в руке. Денис с укором сказал, что это не барсетка. Я покорно склонил голову, и он надел мне на шею тяжелую, как вериги, Книгу.
От кофе меня сразу замутило. Я залпом хлебнул коньяку из стоящей на столе бутылки трехзвездочного «Белого аиста», но храбрости особо не прибавилось. В коридоре я украдкой остановил Марата Андреевича, попросил таблетки угля и в ванной съел целую упаковку, жадно запивая водой из-под крана. Шкатулка на шее мешала, ударяясь о раковину.
Суета и напряжение усилились. Денис на ходу еще раз спросил, все ли готовы, потом сказал: «Ну, с Богом…», – и сердце у меня глухо стукнуло, словно камень, брошенный в стену.
Внизу стоял знакомый «раф». Провоторов и Вырин дождались, когда я выйду из подъезда и сяду в салон. Там уже сидели Игорь Валерьевич, Марат Андреевич, Пал Палыч и Таня. За рулем был Оглоблин, рядом Ларионов. Я чуть подвинулся, освобождая место для Луциса. Пол был заставлен сумками с амуницией. Последними влезли Вырин и Провоторов.
