— В чем дело? — злобно, почти угрожающе спросил незнакомец.
— Это мой сын, — обратился Форлакруа к Мегрэ. — Буду признателен, если вы ему объясните…
После этого он маленькими торопливыми шажками вышел из прачечной и удалился в низкую комнату, где недавно принимал комиссара.
— В чем дело? — повторил молодой человек, обращаясь на этот раз к Мегрэ. — Кто это? Кто его убил? Вы из полиции, верно? Когда я увидел перед домом машину…
И это в пять утра! Альбер Форлакруа увидел автомобиль, когда шел собирать мидии.
— Водитель сказал мне, что привез инспектора из Люсона.
Внезапно он нахмурился:
— Сестра! Что сделали с моей сестрой?
Он так встревожился, что Мегрэ был потрясен. Неужели… Пока они с Форлакруа в мягких креслах, перед потрескивающими поленьями…
— Я хотел бы повидать вашу сестру, — сказал он изменившимся голосом.
— У вас есть ключ от комнаты? — Тот молча указал на свое богатырское плечо.
— Межа! Останешься внизу.
Их шаги прогромыхали по лестнице, потом в длинном извилистом коридоре.
— Это здесь. Отойдите, пожалуйста.
И Альбер Форлакруа с разбегу ударил в дверь.
Мегрэ никогда не забудет эту необычную минуту. Прежде всего, накопившуюся к концу ночи усталость, запах влажной шерсти и теряющийся в бесконечности незнакомый коридор. Опять послышался туманный горн. В тот миг, когда Альбер Форлакруа ринулся на дверь, Мегрэ взглянул в сторону лестницы и увидел бесшумно поднимавшегося судью. За ним, в лестничном пролете, лицо Межа…
Дверь поддалась, и гигант очутился на середине комнаты.
Мегрэ ждала неожиданность. Ничего подобного он не мог предположить.
В изголовье кровати горела лампа под искусно присборенным абажуром. В постели эпохи Людовика XVI полулежала молоденькая девушка; когда она приподнялась на локте, чтобы оглянуться на дверь, ее ночная рубашка спустилась с плеча, открыв тяжелую, налитую грудь. Мегрэ не смог бы сказать, красива ли девушка. Лицо, пожалуй, чуть широковатое, лоб не слишком высокий, нос детский. Однако очертания крупных губ напоминали сочный плод, а глаза были огромны.
Зажгла ли девушка свет, услыхав шум в коридоре? Спала ли? Этого комиссар не знал. Она не без удивления смотрела на коренастого Мегрэ, стоящего в дверном проеме, и брата, который в своих резиновых сапогах возвышался посреди комнаты. Наконец, спокойно осведомилась:
— В чем дело, Альбер?
Судья не показывался, но стоял у двери и все слышал. Мегрэ чувствовал замешательство: он не мог оторвать взгляд от груди девушки, а брат это заметил. Правда, комиссар его не интересовал. Альбер подозрительно осмотрел комнату, потом открыл какую-то дверь.
