Республика покончила с «черным адмиралом». Наступил черед генерала, прозванного в народе, хотя и ходил он в неизменной белой черкеске, «черным бароном», — Врангеля. В неприступном, казалось, Крыму засел Врангель, тешимый призрачной надеждой повторить, но — победно! — деникинский поход к сердцу России. Выдернуть «крымскую занозу» и покончить тем самым с белогвардейщиной предстояло красным войскам Южного фронта, возглавляемым Михаилом Васильевичем Фрунзе. Сюда перебрасывались части Красной Армии с других, прекративших свое существование фронтов. Сюда, в Таврию, послали и Ковпака. Ему было поручено доставить в распоряжение 6-й армии эшелон с вооружением, боеприпасами и снаряжением. Что такое дорога поры гражданской войны от Урала до юга России — известно достаточно хорошо. Не случайно сам Ковпак впоследствии об этом задании написал кратко, но достаточно красноречиво, что задача по обеспечению боепитания 6-й армии была «выполнена в срок, ценой работы до полного изнеможения». В действительности все обстояло куда сложнее. Много лет спустя тот же Ковпак рассказал о тех днях чуть-чуть подробнее:
«В момент разгрузки города Уральска от вооружения и боеприпасов бывший комбриг Чапаевской дивизии Сапожков поднял против Советской власти восстание и хотел захватить в городе Уральске вооружение и боеприпасы. Под моим командованием на подступах к городу банда Сапожкова была остановлена…»
Крымская твердыня рухнула, с нею рухнули и последние надежды белогвардейщины сломить Республику Советов собственной военной силой. Сидор Ковпак, скромный солдат революции, хоть и не принимавший участия непосредственно в последних этих боях, мог, однако, с полным правом сказать сам о себе: «Без меня не обошлось». Фронты ликвидированы. Война не кончилась. По всей Украине шастают банды. Их много — мелких, крупных, всяких. Одни состоят из десятка кулацких сынков-односельчан и не уходят за пределы волости, другие — многосотенные, возглавляемые бывшими царскими полковниками, связаны с закордоньем. И для тех, и для других кровь людская — водица сущая… Не своя, конечно. Налетали внезапно на села и городки, вырубали в первую очередь коммунистов, советских активистов, вырезали их семьи, не щадя ни старого, ни малого. Бандитизм, но на классовой, а не просто уголовной основе. Поэтому в банде какого-нибудь в прошлом жандармского ротмистра можно было встретить трижды судимого даже в дофевральские времена убийцу и грабителя. Случалось, впрочем, что они и менялись ролями в своеобразной бандитской иерархии.
