У меня все равно было только две резиновых маски. Я смог бы спасти себя и Аврору; или Аврору и Петера; или Петера и Пауля.
Но мне не удалось спасти ни одного из них. Я бежал слишком долго. Газ распространялся куда быстрее.
Когда я добрел до дома, в нем уже не оставалось ни одной живой души. Иосиф, Аврора и дети были в подвале. Она накрыла их своим телом, словно надеясь так защитить от газа.
Тщетно.
И во всем городе больше не было никого, с кем я мог бы поделиться второй маской, кого еще мог бы спасти. На горизонте маячили силуэты уходящих прочь роботов. Они гнали перед собой облака ядовитого газа. Я знал, что скоро мне некого будет спасать на всей планете, и ничего не мог с этим поделать.
Я оставил всех в подвале. Сгреб только семейные фотокарточки, снимки меня, Конрада и Иосифа рядом с Машиной, взял в шкатулке несколько помятых купюр, собранное мной устройство, старинный трактат и заготовки тряпичных человечков.
А что мне еще остается?
Запись пятидесятая, последняя
Газ рассеялся. Но земля мертва. Радиоэфир молчит. Птицы молчат. Мухи молчат. Всему живому конец. Машина хорошо подстраховалась.
Я дописываю этот дневник, сидя в каморке на третьем этаже здания, где когда-то жили мои родители, где я родился. Не знаю, почему я пришел сюда. Не мог же я оставаться у себя дома.
Я сшил из мешковины девять человечков, точно по инструкции из алхимической книги.
Я разделю свою душу на девять частей и раздам ее всем, кому я должен, и тем, кто должен этому миру. Я вложу свои воспоминания о них, свои чувства к ним, в девятерых человечков. Алхимик утверждал, что так я могу дать им новую жизнь, в которой они смогут продолжить или завершить свои земные дела.
Две части я отдаю моим любимым детям, которые не так и не успели вырасти, познать мир, не успели никем стать. Которым я не успел сказать, как сильно я их люблю.
Одну часть — моей отважной жене, которая прощала меня за все. Она не сумела защитить наших детей, и никто не сумел бы. Так пусть у нее будет еще один шанс сделать это — хоть в кукольном тельце.
Одну часть я отдам Иосифу. Я у него в долгу. И я буду по нему скучать. Он ведь был моим единственным другом.
Еще одну часть своей души я отдам Конраду. Хотя бы так я расплачусь с бедным инженером за то, что сделала с ним моя Машина.
Я хочу оживить того доктора, что до последнего спасал бойцов Сопротивления. Тогда я ничем не помог ему. Но нет другого человека, которым бы я так восхищался.
Одну частичку я вложу в Канцлера.
