Вскоре Гейл уже бегала из одного отдела в другой вслед за строгого вида стареющей секретаршей. Повсюду ей давали какие-то инструкции. Гейл точно знала, что ей их никогда не запомнить. Освободившись, девушка в растерянности стала искать выход.
В ее мозгу проносились обрывки мыслей. Что скажет на все это мама? Она почувствовала тревогу. Со старшей медсестрой в госпитале все будет в порядке. Она знает, что Гейл пытается устроиться на корабль и, в случае чего, найдет ей замену. Остается еще Пат. У нее сжалось сердце. Пат Нейли, конечно, помог ей приблизиться к исполнению ее мечты, но, на самом деле, вряд ли он будет рад ее уходу из госпиталя, где они провели столько времени вместе – вместе работали, вместе готовились к этим ужасным экзаменам. Дружба с Патом, конечно, очень помогала ей все эти годы, проведенные в Святом Амброзии, но они оба знали, что это еще не настоящая любовь, и, возможно, пройдут еще годы перед тем, как они полюбят кого-нибудь всерьез. Относительно любви у Гейл, впрочем, тоже были мечты.
Гейл была уверена, что когда-нибудь, наверное, после того, как утихнет ее страсть к морским путешествиям и можно будет спокойно в кого-нибудь влюбляться – вот тогда-то и появится он – совершенный мужчина, отвечающий всем запросами ее сердца. Иногда у нее даже начиналось сердцебиение, от которого бесполезно было принимать таблетки – в такие моменты ей представлялся этот самый герой, с приходом которого ее мечты станут реальностью.
Гейл добралась, наконец, до входа в лифт. Ее не отпускало чувство нереальности происходящего, возникшее после слов миссис Белмонт.
– Хорошо, медсестра Уэст, вы зачислены в состав экипажа. С вами будут рассчитываться в начале и конце каждого рейса. Она нажала кнопку лифта и через некоторое время услышала, как он со скрипом поднимается с нижних этажей. Лифт добрался, наконец, до ее этажа, остановился, и человек в кабине приоткрыл решетку двери, чтобы пропустить Гейл внутрь прежде, чем выйти самому. Она благодарно улыбнулась и подняла голову. Глаза незнакомца еще какое-то мгновение оставались задумчивыми, но, как только он глянул в лицо Гейл, это выражение молниеносно сменилось сильнейшей неприязнью, как будто он был шокирован и даже отчасти испуган тем, что увидел перед собой. Его рука выпустила решетку и та с грохотом захлопнулась – удивленная Гейл еле успела отскочить.
– Простите, – в смущении человек опять открыл дверь, краснея под густым загаром. Его глаза опять обратились к лицу Гейл, он продолжал смотреть на нее через решетку двери, выходя из кабины. Вид у него был такой, будто он зачарован чем-то пугающим и не может отвести взгляд.
