Петя был наверху блаженства: оказывается, Борька на него не обиделся.
— Хочешь, в шахматы будем играть? — предложил он.
— Не умею! — сказал Борька.
— Научу! Я с папой без форы играю!
— Не получится! — сказал Борька, задирая кверху ноги. — Я мешком как треснутый!
Но Петя не оступал.
— Я терпеливый! Я одну собаку выучил до десяти считать, чем ты хуже?
— И вправду — чем я хуже? — удивленно спросил Борька, опуская ноги на землю. — А какой она породы была?
— Королевский пудель.
— Ну, ей везет! А я — дворняжка!
Борька встал на четвереньки, залаял и побежал по двору.
Петя помчался за шахматами. Принес шахматы и сандалии.
— Вот они, голубчики! — обрадовался Борька, разглядывая свои старые, развалившиеся сандалии. — А я-то вас уже похоронил, бабушке сказал, что меня ограбили.
— Мы, что ли?! — ужаснулся Петя.
— Не-ет! Я такое придумал, что бабушка весь вечер крестилась и про них забыла. Теперь их домой — нельзя! Ну-ка, летите, милые!
И Борькины сандалии полетели в помойку…
Саша вернулся в Ленинград. Летние каникулы он провел у бабушки под Псковом. Он любил возвращаться в город в конце лета. Это было самым любимым его занятием — возвращаться откуда-нибудь домой.
Другим самым любимым его занятием было уезжать из дома в июне месяце, и, уезжая, он не хотел возвращаться. Но лето такое длинное. За лето он успевал забыть и школу, и школьных друзей, и асфальтовый город. Летом он начинал любить бабушкину деревню, деревенских ребят, косцов, речку, лес, — словом, все, что называлось бабушкиной деревней.
Но стоило солнцу перекатиться из июля в август, стоило тем же самым утрам начинаться обильными росами, как Сашу охватывало беспокойство, и он ловил себя на мысли, что с ним обязательно должно что-то случиться.
Просыпаясь по утрам, он не сразу вскакивал, как в середине лета, а некоторое время лежал с закрытыми глазами, представляя себе, что же с ним должно случиться. И каждое августовское утро ему виделось, как он вернется в свой город, на свою улицу, повстречается со своими друзьями, и что будет потом. От этого начинало стучать в висках, сердце колотилось, и, не в силах с собой справиться, он просыпался окончательно, прыгал с кровати и босиком мчался по деревне. Вслед ему мычали коровы, кричали воинственно краснолапые гуси. Испуганно взвивались белоснежные куры, бежали за ним собаки, а он несся стрелой к речке и прыгал вниз головой с обрыва.
Вода принимала его в холодные свои глубины, холодила его тело и голову, и он долго плыл по реке, и веером стояли над ним брызги, расцвеченные низким утренним солнцем.
