Но Борька не дал ему разбиться. Он заметил, что этот Петька, вместо того чтобы двинуть ему в ухо — как сделал бы Федоров, — отвернулся и чуть не плачет.
— Ишь ты! — гордясь и любуясь собой, сказал Борька. — Да ладно. Будем сидеть втроем! — И снова постучал себя по голове: все-таки не такая дырявая башка, как иногда могло показаться. — Пусть попробуют не разрешить, да я — завучу! Да мы с Сашкой!..
Он все уши прожужжал Пете этим Федоровым. И Петя ему поверил — каждому его слову. И вообще Петя ему поверил.
— Такси! — крикнул Борька. — Твоя мать и кто-то еще!
— Папа!
— Петрушка, привет! — закричал на весь двор папа, шагнул к Пете и принял его на грудь, пропахшую Белым морем и этим таинственным «ослаптоски».
— Папа, что же это значит «ослаптоски»?
— Это и значит! — громко засмеялся папа.
Борька не мог оставаться в стороне — никогда такого не было, чтобы он оставался в стороне.
— Счастливый! — позавидовал он Пете. — Встретил! А мои на Черном еще лежат, курортники! А вы чего такой бледный? — обратился он к походнику.
— Почему бледный? — обиделся папа, обижавшийся с большим трудом.
— Ну, незагорелый и тощий!
— А ты кто? — спросил папа.
— Я-то? — в свою очередь удивился Борька, что его можно не знать. — Я Красномак, а вон там мои сестренки Красномаки. В товарищах я с вашим сыном — почитай как полчаса!
— Да ну? Срок серьезный! А надолго?
— На всю жизнь! Иначе и не дружим!
— Правильно! — сказал папа, выгружая кой-какие вещи и помогая маме выбраться из машины.
Такси уехало. Мама бросилась к Пете. Папа принялся развязывать огромный рюкзак.
— Борь! Борь! — в ужасе закричали Таня с Маней. Им почудилось, что брата сейчас в мешок посадят и увезут.
— Да тут я! Бегите сюда, дурехи!
Малышки побросали куличи и — бежать к брату.
— Кто тебя?
— Вот глупыши! Все мерещится им драка! — обращаясь к Петиному отцу, сказал Борька, сокрушенно покачав головой. — А я ведь смирный, почти и не дерусь!
— Очень смирный — прямо Смирнов! — возмущенно сказала мама, с неприязнью взглянув на Борьку. Она уже забыла про разбитый Борькин нос. — Я тебе поверила! А ты что натворил с ребенком. Живого места нет! Вот пойду к родителям…
— Мама! Я первый полез!
— Молчи ты, овечка! — одернула Петю мама и потянула домой. — Я тебе приказала быть дома, а ты?
— Ну, мама, ну не надо так! — упирался Петя.
— Вот пожалуйста! Плохое к тебе липнет — не отлепить!
— А чего? — хором сказали Красномаки.
Папа вгляделся в их удивительные лица и рассмеялся от души.
