— А лесные духи не приставали к тебе? — спрашиваю удивленно.
— Лесные духи всегда были ко мне благосклонны, — отвечает.
— Значит, ты странный бецимизарака! — признаюсь я.
— Почему странный?
— Потому что не боишься леса.
Нет, леса он не боится. Напротив.
— Ах! — вздохнул он и тут же устыдился своего вздоха. Схватил соломенную шляпу и смущенный ушел.
Но час спустя он возвращается. Успокоенный. Он хочет знать, что я думаю о лесе. Я решил не рассказывать, а показать репродукции фотографий из моих книг. Тропический лес на Укаяли вызывает восхищение его, а пейзаж в книге «Канада пахнет смолой» просто ослепляет. В торжественном молчании впитывает он в себя красоту группы канадских елей. По его мнению, это предел лесной красоты. Он смотрит как зачарованный. Впервые житель Амбинанитело с дружеским вниманием слушает мои слова, воспринимает мои мысли без предубеждения и подозрения.
— Ты долго там был? — спрашивает Джинаривело, показывая на канадский пейзаж.
— Я был там много месяцев, пока не познакомился со страной, людьми и животными.
— А жители тебя любили?
Показываю ему фотографию, на которой я изображен в обществе улыбающихся индейцев.
— Честные люди во всем мире, — объясняю ему, — всегда благосклонны, если к ним приходят с открытой душой и доброй волей.
— И они не боялись тебя?
— Почему должны были бояться? Напротив, наша дружба укрепляла их силы и придавала бодрость.
Старик Джинаривело понял упрек. Он перелистывает книгу и возвращается к пейзажу с елями. Он не может наглядеться на него.
— На Мадагаскаре есть дерево, — говорю, — красивее, пожалуй, елей и уж наверняка диковинней.
— Какое же это дерево? — старик с сомнением поднимает голову.
— Пальма равенала.
— Это правда, — признает он с улыбкой. — Пальма равенала особенная и необычайная, но красивее ли?
— Жаль, что она не растет в вашей долине.
— Растет, и даже недалеко отсюда. Если хочешь, я провожу тебя к ней.
— Проводи.
Мы идем к горе Бенёвского, которую Джинаривело называет Амбихимицинго, что означает «отсюда все видно». У ее подножия мы поворачиваем направо. Здесь в гору врезается широкое ущелье. В глубине оно покрыто величественным лесом, а по краям, ближе к выходу, видны несколько пальм равенал.
Эти деревья поражают своей диковинной формой. На верхушке стройного ствола растут листья длиной в несколько метров, но не во все стороны, как обычно у пальм, а в виде громадного веера; причем листья, точно спицы колеса, образуют плоский полукруг. Ветерок, дующий с реки, постоянно шевелит их, вызывая тихий шорох; и это еще больше усиливает их диковинность. Ничего мало-мальски похожего не найдешь ни на Мадагаскаре, ни в другом месте. Природа создала зеленый монументальный веер, при виде которого человек застывает пораженный, не веря глазам своим.
