– Даг, что там было? Ты видел оборотней? Это правда, что оборотень бежал прямо по воде? – насели на малыша братья и прочие мальчишки. Они прямо подпрыгивали от возбуждения и зависти.
Разбойников привязали за ноги и руки к жердине и в таком виде, словно убитых кабанчиков, принесли на ферму. Торольд Бешеный рычал и плевался. Его дружок, синеглазый, лысый, помалкивал.
– Это не оборотни, – сделал заявление Даг. – Мой дядя Сверкер попал одному прямо в глаз! У моего дяди волшебные стрелы, вот так!
Особенной завистью дети прониклись, когда Олав Северянин ударил в било и вытащил Дага в семейный круг. Дагу казалось, что он различает всех словно в тумане.
– Я горжусь им, – голос сильного кузнеца задрожал. – Сегодня Даг был единственным, кто вспомнил закон рода, кто вспомнил, что честь семьи важнее страха. Все убежали, когда столкнулись с врагом! Все, кроме самого младшего! Он не побоялся преследовать врагов и выследил их! А мне стыдно, что в нашем доме растут трусы!
Собственно, Даг уже не был самым младшим в семье, но все привыкли называть его так. Недавно родила одна из наложниц Снорри, а год назад родился мальчик у тетушки Ауд Младшей, он тоже теперь был родичем. Семья росла, и скоро уже Дагу предстояло присматривать за малышней…
– Никто не должен забывать законов, которые дал нам Один! – гремел Олав. – Тем, кто бросает родича в беде и не держит слово… им место в котле дракона!
Под командой Снорри Северянина работа закипела. Сколачивали колесо для четвертования, разожгли костер, принесли железные крючья и щипцы. Мясник Магнус, хоть и был недоволен, что ему не позволили самостоятельно расправиться с насильниками, немного успокоился. Он успокоился настолько, что люди Свейна Волчья Пасть отважились развязать ему руки. Ноги пока что не развязывали и даже отобрали нож:.
– Что с ней? – спросил Олав у жены, когда та показалась на крыльце.
– Унц? Она уснула, тетушки напоили ее сонными снадобьями. Мы зарезали петуха в честь ее спасения… – Хильда нервно вздохнула, на короткое мгновение дотронулась до руки мужа. Более откровенно проявлять чувства при людях она себе не позволяла. – Олав, что же теперь будет? Мне страшно за наших детей…
– Разве хорошо, чтобы наши дети выросли трусливыми? – возразил кузнец. – Наши дети будут собирать ягоды и играть в лесу, как и прежде. И дети наших детей тоже… Снорри, собери всех. Всех, кого найдешь. И пусть придут соседи, мы подождем. Мы будем судить все вместе.
