— Я сейчас слона сожру! — во всеуслышание заявил Зебр.
— Ещё чего! — возразил Жирафф. — Ты не очень-то там зака-а-азывай! Мы тебя не нанимались откармливать!
— Ресторан закрыт, он до семи, — с холодным сочувствием сообщила администраторша.
Друзья заметно поникли, но неунывающий Осёл предложил пойти посмотреть море.
Раскалённая августовская жара нехотя отползла куда-то за гору и там затаилась. Накатывал мрак.
Дышалось. Отовсюду квакали баритоном лягушки. На улице было полным-полно всякой аморальной пьяни, тёмных личностей, и вытхуянцы, двигаясь наугад в сторону моря, пугливо озирались и жались друг к другу.
— Я себя чувствую Миклухо-Маклаем, — признался Зебр. — Того и гляди, аборигены съедят!
— Куком, — уточнила образованная Белка. — Аборигены съели Джеймса Кука…
У входа на территорию пляжного комплекса их остановил сторож и заявил, что после восьми вход на пляж строго запрещён. Уговоры и угрозы Зебра ни к чему не привели.
— Боже, это клиника! — схватилась за голову рыжая.
— Пойдёмте спать, — с безнадёжной интонацией распорядился Бегемот. — Утро вечера мудренее!
Пожалуй, впервые в жизни вытхуянцы видели своего предводителя, эту политическую глыбу, этого отца вытхуянской демократии, несколько растерянным.
— Точно, босс! — согласился Зебр. — Выспимся, и глядишь, завтра сегодня станет вчера!
Глава 2. Тайна ресторана «Золотой лагуны»
Если ежедневно отдавать ужин врагу — можно приобрести друга.
Вытхуянские диетологи
Дальше было так. На следующий день около одиннадцати утра в холле гостиницы «Золотая лагуна» перед аквариумом кривлялся Зебр, менторски втолковывая собравшимся у стекла рыбинам:
— Нет, детишечки, давайте уже мыслить по-взрослому! Народ Вытхуяндии доверил нам свои денежки только для того, чтобы мы их немедленно прокутили на всю катушку, а не преумножили, как это полагают всякие длинношеие дегенераты!..
Интонации и повадки, которыми он блистал, несомненно принадлежали харизматичному Бегемоту. Пучеглазые казались явно заинтригованными.
Появилась заспанная Белка. Её настроение настораживало.
— Берегись! Бегемоту вряд ли понравится, что ты над ним потешаешься! — сказала она.
— Да кто потешается-то? — Зебр в недоумении развёл руками. — Ты чего такая сердитая? С метлы упала?.
Далее нарисовался Жирафф. Поздоровавшись с Белкой неуклюже нахлобученной улыбкой, он после некоторых сомнений протянул Зебру руку.
— Первым здоровается тот, у кого слабее нервы! — изрек тот и выбросил вперед растопыренную пятерню. — Держи краба сочинского!
