— А в милицию? — спохватился я.
— Смысл? — уставился на меня Макс. — Толян ведь нашелся.
— И то правда, — обрадовался я, ибо совсем не хотел идти сейчас к участковому.
— Жанка, проверь зеркало, — потребовал Макси-Кот.
— Да только что проверяла. Без изменений.
— Скорее бы уж, — вздохнул Макси-Кот и начал одеваться.
Зеркало треснуло в субботу ранним-ранним утром. Если верить Жанне, раздался такой громкий хлопок, что она проснулась. И Ольга Николаевна тоже. Правда, ей показалось, что это стреляют на улице. Она даже подошла к окну посмотреть на «разборку». Двор, однако, был пуст, тих и мирен, и тетя Оля вновь улеглась в постель.
Жанна тоже не сразу поняла, в чем дело. Но так как заснуть ей не удалось, решила на всякий случай проверить зеркало. Второе его стекло сплошь покрывали трещины.
Естественно, она, как только смогла, сообщила об этом нам.
— Надо бежать к Пелагее и расплатиться, — немедленно приняла решение Жанна.
Мы не возражали. У нас с Котом тут же возник план: пока она будет расплачиваться и благодарить Пелагею, мы, вроде бы ожидая ее, потолкаемся по двору и заглянем в сарай. Нам все-таки не давала покоя тайна загадочного лилипута-миллионера.
Стоило нам подойти к избе, Пелагея немедленно отворила дверь, словно бы ожидала нашего прихода. Из дома пулей вылетел рыжий кот Барсик и скрылся где-то среди высоких сугробов, которые намело в минувшую ночь.
— Ну, — улыбнулась Пелагея, — сработало?
— Стекло треснуло, — уточнила Жанна. — А так я вроде бы ничего особенного не чувствую.
— И не надо чувствовать, — вновь улыбнулась колдунья. — Ну, заходите в дом.
— Пусть Жанна зайдет, — быстро проговорил я, — а мы лучше тут погуляем.
— Как хотите, — на сей раз не возражала Пелагея. — Пойдем, пойдем, — перевела она взгляд на Жанну. — Оберег тебе еще один дам. Чтобы больше…
Конца фразы мы не услышали. Дверь захлопнулась.
— Фома, шуруем к сараю, — скомандовал Макси-Кот.
За дом вела свежерасчищенная тропинка. Видимо, кто-то с утра хорошо поработал лопатой. Обогнув избу, мы увидели в глубине двора среди по-зимнему голого кустарника небольшой покосившийся сарай. Подойдя к нему, мы на всякий случай огляделись. Никого. Ни на дворе Пелагеи, ни у соседей. А окна колдуньиной избы по-прежнему были занавешены изнутри.
Мы осторожно толкнули дверь сарая. Она со скрипом отворилась. Внутри царил полумрак. Свет пробивался лишь сквозь открытую дверь да крохотное узкое окошко под самой крышей. В дальнем от двери углу и впрямь стоял невысокий топчан. Мы на цыпочках подошли к нему. Топчан был застлан куском грязно-серого искусственного меха.
