Цытирик слушал с восторгом, а когда певцы закончили, сказал:
— Кев, должен тебя сразу предупредить, что тебя ждет… словом, готовься к тотальной проверке на всех уровнях. Я лично обязан тебя полностью просветить во всех смыслах. У нас теперь новые порядки: мы у себя не только описываем, но и делаем глубинное обследование. А Лабиринт потом занимается проблемой в целом… Гут, а где же Раплет? Ступай к нему. Тебе было уже сказано, что нельзя его так долго держать в отключке, так он может оттуда не вернуться. Да! Еще одна деталь. Не забудь, пожалуйста, принести мне его записи, все отчеты по «Пятилистнику» — а также — информацию по космической поддержке. Я должен ее проверить, прежде чем отправим ее в Лабиринт.
Гут ушел, потом за ним следом ушел Кеворка — и даже не посмотрел в нашу сторону.
Аленька, как ошпаренный, закричал ему:
— Бросил нас одних… мы ничего здесь не знаем, не понимаем… Обещал придти нам на помощь! Врун ты и предатель, вот ты кто! — Аленька стал кидаться на стенку и разбил себе лоб.
Гут снова проник к нам тем же своим путем, как и раньше, и набросил на Аленьку сетку, как на буйного.
— Я им не псих! Я им не позволю издеваться над человеком. — прохрипел Аленька, заплакал от бессилия и повалился на пол.
Мы окружили его и стали утешать его и себя.
Они вышли из камеры слежения. Великий Цытирик шел впереди и прокладывал дорогу в лиловом мраке, который стал заметно светлеть, превращаясь в сиреневый туман. Кеворка едва касался его следов, легко прыгая за ним.
— Не отвык от наших дорог? — спросил Цытирик, не оборачиваясь.
— Немного! У них, где я жил, дороги очень-очень твердые, совсем следов не оставляют.
— Не может быть! Как же они тогда могут вообще передвигаться?
— Они даже не представляют, что нужно иначе. Как хорошо, что я вернулся наконец!
— Рад за тебя и рад тебя видеть, — Цытирик неожиданно оглянулся и дальше продолжал путь спиной вперед, чтобы видеть лицо разведчика, — но кое-что меня, знаешь, немного смущает… Какие у тебя личные впечатления? Ничего, что я так, с наскоку, не даю тебе отдохнуть?
— Мне сейчас как-то не до отдыха. А впечатления… — как всегда, странные. На этот раз, вы знаете, я летел полностью превращенный. Светилам для чего-то понадобилось, чтобы я был на Земле мальчишкой. Я там так раскрутился, что совсем позабыл и об Альдебаране, и о себе … скажу вам честно, такого со мной еще не бывало ни разу за все время, что я летал — уж очень на этот раз ощутимы помехи…
