Друзья пожали плечами.
— А я прихожу вот к какому выводу, — с многозначительным видом продолжал Луна. — Думаю, электричество к этой истории отношения не имеет. Его по каким-то причинам на короткое время вырубили. Или во всем доме, или вообще в целом районе. Такое иногда случается.
— Надо проверить, вырубали или не вырубали, — вмешался Герасим.
— Боюсь, не проверим, — развел руками Луна. — Если бы это случилось днем или вечером — другое дело. Но в три ночи большинство людей спит. А второй вывод, что у «Цвайса» испортился механизм.
— Не мог он испортиться, — запротестовал Сеня. — Его совсем недавно почистили и отладили. И мастер сказал, что он ещё сто лет будет работать.
— Наивный ты человек, Семен, — покровительственно похлопал его по плечу Герасим. — Думаешь, мастера не ошибаются? Он сказал сто лет, а в «Цвайсе» вашем какая-нибудь старая шестеренка полетела. Разве так не бывает?
— Бывает. — Баск признал правоту друга. — Но я уверен: дело тут в чем-то другом.
— В чем другом? — задал новый вопрос Герасим.
— Не знаю, — честно признался Баск, — но чувствую. И потом, что же я в таком случае видел, когда заглянул в столовую?
— Может, тебе просто показалось? — предположила Марго. — Так ведь тоже бывает.
— Не показалось, — упрямо настаивал Сеня. — Я точно знаю, только вот не пойму, что это такое.
— Откуда ты можешь точно знать, что действительно это видел? — вмешался Герасим. — Я, например, вполне допускаю, что тебе могло показаться.
— А я не допускаю, — стоял на своем Баск.
— И очень зря, — продолжал Муму. — Тут надо учитывать два фактора. Во-первых, твое экстремальное состояние.
Варя фыркнула.
— Не вижу ничего смешного, — Муму кинул на неё грозный взгляд. — В таком состоянии, Сенька, тебе ещё и не то могло пригрезиться. А потом, ты ведь сам говорил: во всей квартире была тьма, хоть глаз выколи. А в столовой не задернули занавески. Вдруг по улице проехала машина, свет фар скользнул по стене столовой, вот тебе и показалось.
— Шарики у тебя самого за ролики заехали, в башке скользнули. — Баск покрутил пальцем у виска. — Ты хоть помнишь, Муму, на каком этаже я живу? На двенадцатом. А он — фары, машина!
— Мог и вертолет, например, пролететь. — Герасим не любил расставаться с собственными версиями.
— Еще лучше, — хохотнул Сеня. — Да от вертолета такой бы грохот поднялся. А в квартире стояла тишина, как в могиле.
— Могла и реклама на соседнем доме мигнуть, — нашел ещё одно объяснение Муму.
