Немолодой официант принес шампанское в ведерке со льдом. Они выпили и замолчали, ибо, когда над тобой звезды и черное бездонное небо, все слова не более чем пустой звук.
– Вы так интересно рассказывали о поисках похищенной иконы, – все же нарушил молчание Савелий. – А вы сами верите, что найдете ее? И этот крест от короны?
– Честно признаться, не очень. Есть показания малолетней дочери сожительницы похитителя, что он разрубил икону в куски секачом, коим рубят мясо на котлеты, и сжег в печке. На щепках от сей православной святыни они согрели себе утренний чай. Следствие и суд эти показания не учли, да на них и нельзя строить ни обвинения, ни даже версий. Однако я думаю, что так оно и было.
– Вот как? А крест? – без всякого интереса спросил Савелий.
– А крест похититель спрятал в одном из своих тайников. Где – знает только он.
– Да, интересно было бы взглянуть на эту знаменитую икону, – задумчиво сказала Лизавета.
– Ну, это вполне возможно, – сказал Прогнаевский. – У меня есть фотографическая карточка.
Он полез во внутренний карман и достал довольно большую фотографию.
– Вот, прошу, – протянул он ее Савелию.
Родионов пододвинул лампу поближе и стал рассматривать святой образ. Изображение Богоматери было грудное, а Богомладенец был написан стоящим, обвитым по одеянию десницею и благословляющим двоеперстием. Лики Девы Марии и юного Иисуса были темны. Образ Божией Матери венчала вделанная в ризу корона в форме куполка, наподобие куполов православных храмов, только с более выпуклыми боками и разрезом посередине. Корона имела на маковке крест, буквально усыпанный мелкими бриллиантами. И было хорошо видно, что сам куполок короны украшен десятками очень крупных бриллиантов, а обод ее сплошь усеян алмазами.
– Впечатляет, – вздохнул Родионов, показав карточку Лизавете и вернув ее затем Прогнаевскому. Если и существовали у Савелия какие-то сомнения относительно задуманного дела, то теперь они отпали полностью. Овчинка выделки, несомненно, стоила.
Глава 11
РАЗДОЛЬЕ ДЛЯ ЛЕШАКА
Холм полукруглой формы, на котором стоял Свияжск, напоминал ежика, утыканного иголками: всюду кресты и купола, купола и кресты. Не город – сплошной монастырь. И вправду, в этом небольшом уездном городе, коего больше были даже кое-какие села по правому берегу Волги, имелось монастырей аж целых два: мужской Успенско-Богородицкий и женский Иоанно-Предтеченский. В каждом из них соборов да церквей не по единой, да в самом городу приходских церквей то ли семь, то ли восемь. Так что издали и немудрено было городок сей за один огромный монастырь принять.
