Тем временем Литвинчук атакует «юнкерсы».
"Мессеры" разделились. Шестерка устремилась за ним, другая осталась караулить Краснова. Именно это и надо Борису. Демонстрируя сумасшедший каскад фигур, он отводит «своих» фрицев в сторону. Краснов отрывается от «своих», устремляется к бомбардировщикам. Удар с ходу. «Юнкерсы» нарушают строй, беспорядочно освобождаются от груза…
— Жора, прикрой!
Борис врезается в строй «мессеров», длинной очередью упирается в хвост одного. Устремляется к следующему. Пара гитлеровцев нависает над ним. Колонтаенко самоотверженно принимает на себя атаку…
"Юнкерсы" рассеяны, бегут на запад. Краснов делает вид, что преследует их. Часть «мессеров» снова отвлекается на него. Он моментально разворачивается и, оставив их далеко за хвостом, спешит на помощь комэску…
Фашист, сбитый Литвинчуком, втыкается в землю возле немецкой траншеи. На горизонте появляется восьмерка «аэрокобр» — однополчане спешат на смену. Гитлеровские истребители, увидев их, порознь покидают пространство над плацдармом…
— Отбился, Жора? — Литвинчук оглядывается: ведомый уже за хвостом. Спасибо!
— Поздравляю, командир!
Отворот в море, курс на аэродром. У береговой черты Керченского полуострова, метров на тысячу ниже, ползет Ю-88. Очевидно, разведчик направляется из Феодосии к Кавказскому побережью.
— Жора, премия! Горючее есть? Атакуй, прикрою на случай!
"Юнкерс" их замечает, снижаясь, выжимает скорость. Колонтаенко увеличивает обороты до максимальных.
— Врешь, гад, не уйдешь!
— Не забывай о горючем, Жора!
Враг огрызается очередями. Литвинчук маневрирует, отвлекая огонь на себя. Колонтаенко сближается, чтобы ударить наверняка: на вторую атаку бензина не хватит. Двести, сто метров, пятьдесят…
— Жора, врежешься…
Очередь. Снаряды тридцатисемимиллиметровой пушки прошивают фюзеляж, моторы, крылья. «Юнкерс» разваливается на глазах…
— Молодец, Жора!
— Спасибо за подарочек, командир!
Четыре недели боев — полдюжины сбитых самолетов противника.
Так работали над Эльтигеном Борис Литвинчук и его товарищи.
Нас на бомбежку переднего края не посылали — прошли, видимо, те времена. Хватало там и штурмовиков, и «Петляковых». Наш 5-й гвардейский, как и соседний 36-й, — полки минно-торпедные, "длинная рука" командования ВВС флота. Мы занимались своими, морскими делами.
Кое-что, правда, еще оставалось "в наследство" от прошлых времен. Почетное наследство…
Положение 17-й немецкой армии в Крыму становилось все более сложным, моральный дух ее солдат падал. Захватчикам, блокированным на полуострове, был крайне необходим спокойный тыл — как для удержания этого важного стратегического района, так и на случай возможной эвакуации своих войск.
