Но он отказался от оказанной ему милости, поскольку знал, что ни в чем не виноват, что все обвинения, выдвинутые против него Антонио – заведомо ложные и выдуманы им только для того, чтобы получить возможность занять кресло руководителя.
К тому же оставаться в Лиссабоне после того, как его покинула Элизабет, жить в той комнате, где он держал ее в объятиях, видеть те предметы, до которых дотрагивались ее руки, и не видеть ее самой – все это было для Амарто сродни медленной казни, во время которой его каждую секунду лишали частички души, оставляя в ней только холодное безразличие к окружающему миру.
И он принял предложение своего давнего друга, работавшего преподавателем физики в Коимбре, занять вакантную должность в их университете. Мануэла, узнав о скором переезде из столицы в студенческий город, устроила ему настоящий скандал, выплеснув весь свой гнев и недовольство тем образом жизни, который предлагал ей муж. Она решительно отказалась последовать за ним в Коимбру, о чем прямо заявила и самому Амарто, и своим родителям, которые по-прежнему надеялись на восстановление благополучия в семье их дочери.
И Амарто был только рад такой реакции с ее стороны. Прежнее увлечение Мануэлой, заставлявшее его когда-то прощать ей все ее эгоистичные выходки, теперь безвозвратно прошло, уступив место жалости и недоумению, которые ему с каждым днем все труднее было скрывать. Но вмешательство отца Мануэлы и на этот раз оказало роковое влияние на ход событий. Синьор Аминадо все же уговорил свою дочь отправиться с мужем в Коимбру и даже сумел убедить ее в том, что работа в художественной галерее этого тихого, древнего городка пойдет ей на пользу. Так что Амарто ничего не оставалось, кроме как покинуть Лиссабон в сопровождении своей жены.
По приезде в Коимбру Мануэла вновь вернулась к прежнему стилю жизни, отправляясь после работы на прогулки по многочисленным барам. И Амарто уже не пытался взывать к ее благоразумию, понимая, что это не принесет никаких результатов. К тому же долгое отсутствие Мануэлы по вечерам позволяло ему беспрепятственно предаваться воспоминаниям о днях, проведенных с Элизабет. Амарто понимал, что это не может продолжаться долго, что он должен принять правильное решение и претворить его в жизнь, несмотря ни на что. Но вскоре у Мануэлы, прошедшей в Риме курс психологической реабилитации после попытки самоубийства, произошел новый срыв, и врачи категорически запретили сообщать ей какую бы то ни было негативную информацию, опасаясь необратимых последствий. И Амарто ничего не оставалось, кроме как смириться с существующим положением вещей, утешая себя тем, что это ненадолго, что как только Мануэла пойдет на поправку, он незамедлительно, соблюдая все возможные предосторожности, сообщит ей о произошедших в его жизни изменениях.
