Одна из кухарок осмелилась осведомиться, что не по вкусу госпоже в ее стряпне. В ответ Эмма запустила в прислугу тарелкой, которая разлетелась вдребезги вместе с содержимым, вызвав оживление среди вертевшихся между столами псов.
– Кто впустил собак? – сердито вскричала Эмма. – Я ведь велела не пускать их дальше передней! Не терплю, когда в покоях разит псиной!
Воцарилось изумленное молчание. Все взгляды были устремлены на нее. Эмма встала, отшвырнув тяжелое кресло, и вышла на тянувшуюся вдоль всего фасада здания галерею. Каждая колонна из числа поддерживающих круто изогнутый свод была покрыта затейливой резьбой – спиралевидной, кольцевой, шахматной или, наконец, причудливым цветочным орнаментом. В самом конце галереи располагалась старая, абсолютно гладкая колонна с сильно растрескавшейся абакой[12]. Доходя до нее, Эмма видела хозяйственные постройки епископского дворца, каменную кладку стены, слышала кудахтанье кур и фырканье лошадей, которых стражники гоняли на корде. Внезапно она заметила, что Беренгар выводит из конюшни ее буланую кобылу Ригунту. Прислонясь плечом к колонне, Эмма наблюдала, как лошадь вскидывает задом и пытается встать на дыбы, оглашая двор неистовым ржанием. Эмма уже давно не выезжала, Ригунта застоялась и теперь давала выход накопившейся энергии. Наконец лошадь утихомирилась и легко, будто и не касаясь копытами земли, двинулась по кругу. Солнечный свет заскользил по сильным мускулам под холеной песочно-желтой шерстью, на которой отчетливо проступал темный ремень, тянувшийся вдоль хребта. Лошадь фыркала, потряхивая длинной гривой, ее угольно-черный хвост развевался. Следя за плавными, полными грации движениями сильного животного, Эмма невольно успокаивалась, вспоминая, как много времени ей пришлось провести с Ригунтой, чтобы приучить ее к себе, самой кормить, чистить ее, пока лошадь не привыкла к ней настолько, что начинала приветливо ржать, едва заслышав голос хозяйки. Эта кобылица была одним из подарков Ролло – и с нею у девушки были связаны самые приятные воспоминания.
Все началось в тот день в начале весны, когда Ролло прискакал на своем вороном, захваченном в набеге на лесное аббатство, и спросил, не желает ли Эмма отправиться с ним.
– Что? – опешила девушка, которую после второй попытки похищения охраняли особенно строго, неохотно позволяя покидать пределы острова на Сене, где располагалось аббатство Святого Мартина.
– Я говорю, не желаешь ли ты поехать со мной, – оглаживая разгоряченного коня, с улыбкой спросил Ролло.
