— Как бык, — подтвердил Тимофей. — То есть я, конечно, не знаю, — уточнил он. — Но по семейным преданиям выходит именно так.
— Раз он был здоровый, да еще купец, — с торжествующим видом продолжал Женька, — не мог он умереть от того, что просто переел устриц. В дореволюционной России купцы знаете как обжирались. Могли, например, двести блинов подряд съесть. Что им какие-то устрицы! Пусть твой прапрадед их хоть бочку слопал.
Тимофей поморщился. Он не привык, чтобы о славном предке говорили столь пренебрежительным тоном.
— Между прочим, не все русские купцы ели блины бочками, — счел своим долгом отметить он. — Мой прапрадед был цивилизованным бизнесменом.
— Ни фига! — решительно возразила Моя Длина. — Цивилизованный бизнес в России тогда только начал зарождаться. Но ему помешала революция. Так что купцы были все без понятия. Вот дворяне…
— Дворяне твои тоже были хороши, — не собирался уступать пальмы первенства Тимофей. — «Мертвые души» читала?
Моя Длина потупилась. С чтением классической литературы у нее было плохо. Школьникова говорила, что такие книги у нее «не идут». А в школе «Мертвые души» еще не проходили. Поэтому в споре возникла пауза.
— И чего заладили: купцы, дворяне, жрут-не жрут, — поспешил вмешаться в спор Женька. — Лучше ты нам, Тимофей, скажи: дед был очень богатый?
— Ну! — подтвердил потомок купца первой гильдии.
— Значит, старинная разборка! — радостно изрек Женька. — Конкуренты убрали твоего прапрадеда.
— Запросто! — оживилась Моя Длина, которая была наслышана о разборках куда больше, чем о «Мертвых душах» Гоголя. — Это сейчас в основном стреляют или там бьют. А до революции, наверное, травили устрицами.
— Я только не понимаю, что это вам дает? — вмешался Темыч.
— Он еще спрашивает! — обиделся Женька. — Такая версия классная!
— Естественно, спрашиваю, — подтвердил Тема. — Даже если, положим, прапрадеда Тимофея кто-нибудь устрицами отравил, это еще не повод постоянно появляться тут в виде призрака.
— А вдруг он хочет рассказать праправнуку правду о своей смерти? — не сдавался Женька.
— Вообще-то такое иногда случается, — широко раскрыла и без того огромные голубые глаза Таня.
— А я о чем! — с торжеством воскликнул Женька. — Твой прапрадед…
— Слушай, Тимофей, — перебила Катя. — У твоего прапрадеда какое отчество было?
— Егорович, — отозвался потомок купца первой гильдии. — Тимофей Егорович.
— Вот так и давайте его называть, — продолжала Катя. — А то «прапрадед» чересчур длинно.
