— Меня нельзя, — Игар стоял, боясь оглянуться и увидеть собеседника. — Я должен… привести Тиар.
Тихий скрип-смешок:
— Ты уже привел… И это не Тиар. А я ведь предупреждал тебя, что…
— Если хоть один волос упал с ее головы, — Игар не узнал собственного голоса, неожиданно низкого и рычащего, — я из тебя, поганая тварь…
Он обернулся. Бесформенная тень раскачивалась в кронах, и казалось, что их несколько — возникающих то там, то здесь; Игар вскинул арбалет — стрела утонула в темноте. В просвете ветвей неподвижно стояла звезда Хота.
Он опустил руки. Шелестела, проливаясь на старые листья, кровь предводителя Карена.
— Знаешь, почему ты еще жив? — звезда Хота на мгновение исчезла, закрытая невидимым во тьме существом.
— Нет, — отозвался Игар после паузы.
— Потому что…
За Игаровой спиной отчаянно хрустнули ветки.
— Я здесь! — выкрикнул плачущий голос, от которого Игарово сердце едва не лопнуло, как мыльный шарик. — Я зде…
Илаза проломилась сквозь кусты, всхлипнула, споткнулась и упала бы к Игаровым ногам — если бы в ту же секунду не напряглись невидимые нити, превратившие девушку в подобие живой марионетки.
— …потому что теперь-то я знаю, что ты приведешь Тиар. Знаю наверняка.
* * *
Ее долгое безразличие прорвалось, как нарыв.
Ветви вокруг казались неестественно неподвижными. Серые полотнища паутины обвисли, отягощенные человеческими телами; Игар снова ушел, снова ее оставил, одну, в страшном одиночестве… Паутина колышется, вздрагивают в свете луны круглые, отвратительно липкие сети. Скользнул по лунному диску маленький нетопырь — и забился, изловленный навсегда и бессмысленно…
Илаза коротко всхлипнула. Там, внутри нее, поднималось горячее и злое, поднималось, как пена в закипающем котле. Сейчас подступит к горлу. Сейчас…
Она невидяще огляделась. Человек без лица, с серым коконом вместо головы, покачивался над самой землей; из-за пояса у него торчало древко. Что там на древке, Илаза не разглядела.
Мертвое тело дернулось под ее руками, муторно закачалось в паутине, желая лечь на землю, в землю, обрести, наконец, покой. Скрежетнув зубами, Илаза вырвала из-за пояса мертвеца топорик — а это был именно топорик, маленький и блестящий, и неожиданно легкий в ее руках. Два сильных, неумелых удара — и ненавистные нити лопнули, отпуская тело; мертвец рухнул, едва не придавив собой оскаленную, с топориком наперевес Илазу.
Бесформенная тень скользнула над ее головой, растворилась в темной кроне. Издевательски дернулась паутина; скрипучий смешок.
