Инглорион настолько не ожидал подобного выпада, что несколько растерялся.
– Дети? – спросил он, бессознательно качнув головой в знак отрицания, невозможности услышанного. – Дети утонули, говоришь ты? У вас бывают дети?
Задира ударил эльфа кулаком между лопаток и облизнул кулак, скалясь и щурясь. Орк, намотавший на пальцы ту самую крученую веревку, которой Инглорион был связан, сказал:
– У всех живых существ бывают дети. Только у эльфов не бывает, потому что эльфы неживые.
– Это вздор, – сказал Инглорион.
Орки зафыркали. Седой спросил:
– Вздор – что мы живые, что эльфы неживые, или что у нас дети бывают?
Инглорион смутился. Не хватало еще, чтобы рабы Зла учили эльфа четкости выражения мыслей.
– И то, и другое, и третье, – сказал он. – Разве не так?
– Ты помнишь свою мать? – спросил орк с веревкой. – Я помню свою. Все помнят. А ты?
– Я помню, как появился в этом мире, – сказал Инглорион, пожимая плечами. – Воплощение эльфа, видишь ли, не имеет ничего общего с родами животных. Я был создан Истинным Светом, я воплотился сознающим себя, как все эльфы – просто вышел из Предвечного Сияния и осознал это. У меня не было матери – или моей матерью, отчасти, духовно, вне телесной грязи, была Государыня… или Варда… Никакого родства, кроме духовного, у эльфов не бывает. Телесное – низменно.
Твари молчали. Бритый громко скреб за ухом. После странно длинной паузы орк с веревкой сказал:
– Значит, я был прав. Она тебя заставила. Я думал, ты хоть мать помнишь, а ты вообще забыл, что был человеком…
Инглорион усмехнулся.
– Я был человеком? Прекрати, это нелепо, – а думал в это время, как ужасно было бы, окажись это правдой.
Задира снова влез в беседу, бесцеремонно ткнулся влажным носом эльфу в ухо, с шумом втянул воздух – Инглорион передернулся от гадливости – и заявил, срываясь со слов людей на хрюканье и урчание:
– Да все ты врешь! От тебя и пахнет-то человеком, если нюхать в правильном месте! Это одежда у тебя воняет лесной гадиной!
Инглорион брезгливо отстранился.
– Я вижу, ты еще слишком молод…
Орк задохнулся от возмущения, клацнул клыками возле самого лица. Старшие снова его поймали и оттащили, а он выдал длинную тираду с рычанием и визгом – орочьей брани, не иначе. Вышел страшный шум, маленькие орки визжали, а большие хрюкали и фыркали; Инглорион с досадой сказал, обращаясь к орку с веревкой:
– Окажи мне любезность держать этого задиру подальше. Он мне надоел.
Реплика эльфа странным образом добавила общего оживления. Беззубый пронзительно взвизгнул, прочие загоготали и захрюкали, а седой сказал, перекосив пасть:
