– Ты серьезно? – тихо спросил я; спросил, не ожидая ответа, будто исполняя долг; до сих пор, правда, не знаю – перед кем и зачем.
– Ну да, конечно… – пробурчал Артуро.
– Я все прекрасно представляю себе. Никогда я ему ничего подобного не советовал, ни единым словом не намекнул, что можно воспользоваться деньгами кооператива для валютных операций. Но однажды вечером – просто чтобы как-то взбодрить его, чтобы жизнь не казалась ему такой монотонной – я попытался объяснить, что в мире, кроме получения зарплаты в конце месяца, существует множество способов получать деньги, а потом тратить их…
– Ну да, я знаю… – сказал Артуро, зевая и присаживаясь на край кровати. – Днем я слишком много плавал, мне не до подвигов. Но сегодня последний вечер… Я прекрасно помню всю эту историю. Но объясни же – и напоминаю, лето кончается, – что изменится, если ты останешься здесь. Объясни мне, разве ты виноват в том, что другой совершил ошибку?
– Да, виноват, – пробормотал я, полузакрыв глаза, откинувшись на спинку кресла; слова получались какие-то чужие, невыразительные. – Я виноват в том, что заразил его своим энтузиазмом и, может быть, внушил ему ложные представления… Виноват, так как завел с Хулианом разговор о том, что не поддается определению и называется миром… Виноват, что заставил его почувствовать (не говорю – поверить), будто, если пойти на риск, этот так называемый мир будет принадлежать ему.
– Ну и что, – ответил Артуро, издали окинув взглядом в зеркале свою шевелюру. – Дружище, все это гипертрофия идиотизма. Наша жизнь тоже гипертрофия идиотизма. В один прекрасный день у тебя это пройдет, увидишь; вот тогда-то прошу ко мне. А сейчас одевайся, давай пойдем выпьем по рюмочке перед ужином. Мне скоро уезжать. Но пока не забыл, хочу привести тебе еще один аргумент. Может быть, хоть он тебе поможет. – Артуро прикоснулся к моему плечу, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Послушай, – сказал он. – Получается, что среди этого всеобщего безоблачного идиотизма Хулиан, твой брат, тратил краденые деньги, точно следуя всем несообразностям, придуманным тобой?
– Мной? – От удивления я встал. – О чем ты… Когда он пришел ко мне, уже ничего нельзя было поправить. Сначала – я почти в этом уверен – спекуляции шли удачно. Но, тут же испугавшись, Хулиан наделал глупостей. Подробностей я почти не знаю. Какие-то подлоги в документах, махинации с валютой, ставки на скачках…
– Видишь? – выразительно посмотрел на меня Артуро. – Разве можешь ты нести за это ответственность? Даю тебе пять минут – подумать и привести себя в надлежащий вид. Буду ждать в баре.
