Милн. Да, но если бы даже я не был ему ничем обязан…
Рут. Не возжелай имения ближнего твоего, ни вола его, ни осла его, ни жены его…
Mилн. Постойте, постойте… (Он задумывается на несколько секунд, затем смотрит на Рут.) Дело совсем не в том…
Рут. Ну что ж, я рада, что вы передумали.
Милн. Я хотел сказать, что у меня есть на то другие причины. Удобно было бы сказать, что дело обстоит именно так, как сказали вы, но – нет. Я не вижу ничего зазорного в том, чтобы возжелать осла, вола или джип ближнего моего – поскольку это всего лишь его имущество. Но если я позволю себе возжелать вас, то это будет означать, что я и вас считаю всего лишь вещью. Но мне почему-то кажется, что жена – это не совсем то же самое, что джип. Очевидно, у меня чересчур передовые и просвещенные воззрения на этот вопрос. (Улыбается.) А вы как думаете?
Рут. Так я вам все же нравлюсь?
Милн. О, боже мой!
Рут. Я вызываю у вас непристойные желания?
M ил н. Я же сказал вам, что я считаю вас привлекательной.
Рут. Я спрашиваю вас про непристойные желания.
Милн. Нет.
Рут. Ну не будьте таким занудой! Представьте себе: вы едете в джипе. Солнце палит изо всех сил. Бвана Гатри запечатлевает на пленке виды природы и картины нищеты, чтобы украсить ими страницы иллюстрированных журналов. Проводник Фрэнсис напряженно следит за дорогой. Ваши мысли блуждают. Вы думаете: «А что, эта Рут Карсон очень даже ничего себе бабенка…» Теперь ваша очередь рассказывать.
Но Милн молчит.
Вы начали представлять, как вы раздеваете меня?
Милн. Нет.
Рут. Я так и осталась в одежде?
Милн. Вы начали раздеваться сами.
Рут. Ах вот как. В темноте или при свете? В постели? На полу? На траве? В джипе? (Пауза.) Уверена, что в джипе.
Милн (резко). Нет, не в джипе. (Пауза.) Это происходило в параллельном мире, где нет ни дня, ни ночи, ни проблем, ни ответственности. В мире, где нет силы тяжести.
Рут. Понимаю. Ну и как я вам понравилась?
Милн (в отчаянии). Рут!!!
Рут. Вы были великолепны. Кстати, давно пора было называть меня Рут.
Mилн. Рут. В самом звуке этого имени заложен укор. И ты, о Рут. Так падай, Цезарь![1]
Рут. На самом деле я совсем не такая уж распутница.
Милн. Нет, конечно же нет.
Рут. С моим первым мужем я чуть было не стала распутницей, но он был еще тот сукин сын. Очень гордился своим коронным хуком левой.
Mилн. Для этого были основания?
Рут. Никаких. Мне всегда удавалось уклониться и провести апперкот правой. Это был настоящий ад. Чтобы увести меня, Джеффри потребовалось всего лишь откашляться и постучаться в дверь.
