Мартелло. Блестяще!
Доннер. Откровение пришло ко мне, когда я… кстати, Мартелло, это ты вытираешь ванну моим полотенцем?
Мартелло. Нет. Это, наверное, Битчем.
Доннер. У него нет абсолютно никакого уважения к частной собственности.
Мартелло. Я знаю. И к тому же он повадился прятать от нас варенье. Ты знаешь, где оно?
Доннер. В банке, на которой написано «Огурцы».
Мартелло. Вот хитрый черт! Спасибо.
Доннер. А в банке, на которой написано «Оливковое масло», он прячет мед.
Мартелло. Невероятно. Похоже, он это придумал, когда вытирал ванну твоим полотенцем.
Доннер. Кстати, где он?
Мартелло. Отправился покупать сахар из собственных средств. Интересно, где он его спрячет?
Доннер. Да пускай себе прячет. Сахарный стиль – это только начало.
Мартелло. Хотя нельзя отрицать, что он вдохнул в кубизм новую жизнь.
Доннер. Только представь себе «Мыслителя», изваянного из…
Мартелло. Холодного рисового пудинга.
Доннер. Нет, из соли. Представь себе бедную деревню, которая получает месячную норму соли в виде классической скульптуры!
Мартелло. И не только классической! Твои собственные шедевры, воспроизведенные в удобной и при этом съедобной форме…
Доннер. Представь себе пиццу в виде вангоговского подсолнуха!.. представь себе, какие новые пигменты войдут благодаря этому в художническую практику – от соли до лакрицы!
Мартелло. Ты будешь подписывать авторские буханки хлеба, вылепленные из настоящего теста и обожженные в печи пекаря… ты будешь изготавливать «керамические бифштексы» из настоящего мяса! Пусть умники разглагольствуют себе: простые потребители искусства станут отныне руководствоваться в своем выборе подлинным вкусом. В будущем вкус художника…
Доннер. Ты издеваешься надо мной, Мартелло?
Мартелло. Да нет, Доннер. Пусть они подавятся искусством.
Доннер. Представь себе мою ближайшую персональную выставку, открытую для всех голодающих в мире… Знаешь, Мартелло, впервые в жизни я чувствую себя свободным от тех угрызений совести, с которыми приходится жить каждому художнику. Судя по всему, съедобное искусство – это то, чего все мы искали с самого начала.
Мартелло. Кто это «мы»?
Доннер. Все мы! Бретон! Эрнст! Марсель, Макс, ты, я… Вспомни только, как истошно Пабло кричал, что война сделала искусство бессмысленным, поэтому…
Мартелло. Какой Пабло?
Доннер. Как это: «Какой Пабло»? – Пабло!
Мартелло. Ты имеешь в виду однорукого официанта в «Швейцарском кафе»?
Доннер. Нет, одноногого владельца «Кафе Рюсс», который потерял ногу под Верденом…
