У Нила был один секрет, о котором знали только его близкие и те из друзей, которым он доверял. К этому кругу относилась и Сара, мать Лайры. Его старший сын, его гордость со временем должен был стать служителем при новом мессии.
Сделав несколько затяжек, Нил положил недокуренную сигарету на край пиалы. Эту металлическую пиалу когда-то сделала Лайра, и теперь Нил использовал ее как пепельницу. Он с улыбкой прикоснулся пальцами к холодным неровным краям. Лайра принесла ее с собой, когда вместе с Сарой они влились в ряды сектантов. Вся их собственность отошла тогда к Церкви. Так у них было заведено: ничто материальное не должно отвлекать членов секты от служения Свету.
Нил почувствовал, что его член начал твердеть. Мысли о Лайре всегда к этому приводили. Опустив руку, он легонько помассировал вздувшуюся плоть. Затем, прикрыв глаза, представил стоящую перед ним Лайру. Вот она опускается на колени и прикасается губами к его возбужденной плоти. А затем… Обхватив член пальцами, Нил начал водить рукой вверх и вниз – сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Через минуту-другую он глухо застонал, стиснув зубы.
Лайра, Лайра, Лайра…
Но нет, ничего не получилось. Нил так и не испытал то наслаждение, которое, казалось, было уже совсем близко. Он не мог получить это без женщины.
Скрипя зубами, Нил старался скрыть требовательное существо, жаждавшее немедленного удовлетворения. Он знал другой способ снять напряжение, и этот способ всегда помогал ему избавиться от боли в паху.
Вытащив из кармана сотовый телефон, он отключил звонок, оставив только вибрацию. Сейчас ему предстояло появиться среди своих людей, а многие из них даже не подозревали, какими техническими средствами пользовался Нил и все главы секты.
Через некоторое время он сунул телефон обратно в карман, вышел из храма и спустился по лестнице на утрамбованную ногами сектантов земляную площадь, достигавшую в диаметре не меньше мили. На площади было множество грязных белых палаток, и кое-где между палатками виднелись ели и кедры. В храм же никто из сектантов никогда не заходил, поэтому паства даже не подозревала, в какой роскоши жил Нил. Только те, кто убирал в его комнатах, а также преподобный Джерико знали о роскошных апартаментах настоятеля, но они, разумеется, помалкивали – подобные вещи в секте не разглашались.
Нил зашагал между палаток, и сразу же ему в нос ударил запах жарившегося на костре мяса и кукурузного хлеба. Яркое июльское солнце слепило глаза, и Нил, прищурившись, направился в самый центр площадки – там, в одной из палаток, сидели его жены и другие женщины, а также несколько девочек-подростков. И все они дружно работали. Две женщины возились у костра – готовили ужин, остальные же шили платья для его новой жены и одежду для будущего ребенка. Еще несколько сектанток ткали большой гобелен для храма, на нем они должны были изобразить пришествие мессии.
