– Тогда сапоги!..
– А сапоги – малы.
– Шпага!
Глаза капитана радостно сверкнули. Но не успел он сказать «да», как царь покачал головой:
– Нет. Шпагу отдать не могу… Меня за нее бригадир повесит…
Генералы и офицеры, столпившиеся возле царской кареты, заулыбались.
– Тогда вот что… – Петр подмигнул Декусарэ. – Тогда позволь тебя поцеловать! – Царь обнял Декусарэ и трижды поцеловал его в обе щеки. – Жалую тебя полковником!
– Благодарю, государь… Но…
– Ты не хочешь мне служить?
– Ваше величество! – Декусарэ отступил на шаг. – То, чего хотим мы – я и мои товарищи, – мы должны просить не у вас, а у господаря нашего Дмитрия Кантемира!
. – Всем сердцем готов тебя выслушать, – отозвался Кантемир.
Всадники из отряда Декусарэ спешились, подошли к Кантемиру и опустились на колени. Капитан протянул господарю регалии. Кантемир принял из его рук меч и булаву.
– Говори.
– Ваше величество, – сказал капитан. – Дозвольте нам остаться в Молдавии!
Петр недоуменно смотрел на Декусарэ. Кантемир тоже.
– Нет, ваше величество, – горячо и торопливо продолжал капитан. – Не потому мы просим дозволения остаться в Молдавии, что хотим покинуть вас! Нет, совсем не поэтому. Мы хотим остаться, чтобы не давать туркам покоя ни днем, ни ночью. Чтоб знали они – не дремлет народ молдавский!
Декусарэ замолчал. Кантемир хотел сказать что-то, но не смог, слишком был взволнован.
– Сколько лет занимал ты молдавский престол? – вдруг спросил его Петр.
– Всего девять месяцев.
– Как раз столько, сколько нужно, чтобы родился ребенок…
– Ребенок? – не понял Кантемир.
– Дух свободолюбия, – пояснил Петр, показывая рукой на молдавских воинов. – Он родился, а к тому времени, как мы вернемся сюда, – вырастет и окрепнет.
– Встаньте, – приказал господарь молдаванам. Воины поднялись с колен. Господарь внимательно вгляделся в каждого. И вдруг в одном из них узнал Родику. Девушка была одета и пострижена по-мужски.
– Дочь Русета? – спросил Кантемир.
– И она тоже, – ответил капитан.
Кантемир сиял с шеи золотой крест – крест Иована Мирича – и надел его на шею капитану.
– Да хранит тебя господь! – сказал Кантемир. – Тебя и всех, кто с тобой! Да хранит вас и да поможет вам!..
И снова подняли они лица свои к белым минаретам, и снова склонились к земле, шепча про себя молитвы, которые громко выкрикивал муэдзин:
– Нет бога, кроме аллаха, и Магомет пророк его! Да благословит аллах султана нашего высочайшего, справедливейшего и милостивейшего потомка Магомета!
