Когда я стояла в ванной, обернувшись полотенцем, туда заглянула мама.
– Жаклин? Там какой-то незнакомый человек у двери.
Я задрожала, но дрожь быстро прошла – я осознала, что это никак не может быть Фуллер.
– У него рыжие волосы?
– Да.
– Это Лэтем. Мой парень. Разве он не открыл дверь ключом?
– Он пытался. Я закрыла на цепочку.
– Ты можешь впустить его и сказать, что я сейчас приду?
Мама слегка нахмурилась, но кивнула. Я надела халат и обернула полотенцем мокрую голову, получилось нечто вроде тюрбана.
Мама и Лэтем стояли на кухне, на нем был обычный рабочий костюм – серый пиджак и серые штаны, красный галстук. У мамы был такой вид, будто она во что-то наступила.
– Привет, Джек. Я решил зайти, пригласить тебя пойти куда-нибудь перекусить.
Мама вежливо улыбнулась:
– У нас уже есть планы на вечер.
Я вперила в нее испепеляющий взгляд, но она сделала вид, что не заметила.
– Мы ничего такого не планировали. – Я улыбнулась. – Мы будем рады твоему обществу. Правда, мам?
Мама изобразила радостную улыбку:
– Конечно. Это будет замечательно, Натан.
– Лэтем, – сказали он и я одновременно.
– Я думаю, Алан тоже не будет возражать. Черт. Как я могла забыть про Алана?
– Твой ухажер? – спросил Лэтем, глядя на маму.
– Ее муж, – без обиняков ответила мама.
– Бывший муж. Он помог маме добраться сюда.
– Он помогает мне с переездом. Чудесный человек.
– С переездом? – Лэтем удивленно поднял бровь, посмотрел на меня. Мне захотелось сбежать в спальню и спрятаться за розовой подушкой.
– Мама все же решила переехать ко мне.
Лэтему, надо отдать ему должное, удалось сохранить спокойствие. Я сжала его руку, пытаясь передать таким образом то, что я чувствовала.
Он не ответил на мое пожатие.
– Ну, это здорово. Джек очень этого хотела. Она много про вас говорила.
– Это мило. Жаль, что она не упоминала про вас.
Я еще раз взяла Лэтема за руку и тут же, почувствовав неминуемость конфликта, отпустила его, чтобы увести маму.
– Извини, мы на секундочку, Лэтем. Женский разговор.
Я завела маму в спальню и захлопнула дверь.
– В чем дело, Жаклин?
– Прекрати ломать комедию, мама. Ты ведешь себя ужасно.
– Ужасно? Почему?
Я подняла вверх указательный палец, как обычно делают, когда ругают детей.
– Я серьезно. Я люблю этого человека. Если ты…
– Ты его любишь? Ты никогда мне об этом не говорила.
– У меня не было возможности, мам. Ты только недавно стала отвечать на звонки, поэтому разговор был только о тебе.
Я пожалела о сказанном сразу же – реакция матери была очевидной. Казалось, она уменьшилась прямо на глазах.
