– Ты шутишь.
– Помнишь те, которые постоянно по телевизору рекламируют?
– Ага, те, где тебе помогают всякие олимпийские культуристы всего за тридцать баксов в месяц?
– Ну да. Но у меня почетное членство, а не обычное.
– А в чем разница?
Он назвал сумму оплаты, и я присвистнула.
– При этом я еще могу бесплатно играть в теннис или сквош.
– Но ты же не играешь ни в теннис, ни в сквош.
– Кроме того, у меня есть золотая членская карточка, а не синяя.
Я откинулась на стуле, сцепив пальцы за головой.
– Ну, это совсем другое дело. Я бы за такое доплатила. И как там?
– Я там еще не был. Все, кто туда ходит, в такой хорошей форме, что я решил тоже сбросить несколько килограммов.
– Не думаю, что их это волнует, Эрб. А если и не так, порази их всех своей золотой карточкой.
– Что-то ты не очень поддерживаешь эту идею.
– Извини. – Я взяла папку и стала обмахиваться ею. – Наверное, это из-за жары.
– Надо быть в форме. У меня есть гостевые билеты. Я думаю, надо заняться этим после работы.
Эрб улыбнулся и начал есть рисовый кекс. Пока он жевал, его улыбка угасала.
– Черт. У этих штук вкус – как у стирального порошка.
Зазвонил телефон.
– Джек? Это Фил Бласки. Тут у нас, э-э-э, проблема одна возникла, в окружном.
«Окружной» – значило окружной морг. Фил был старшим медицинским экспертом.
– Возможно, что-то с документами… – Он замолк, слышно было, как он шумно втягивает воздух сквозь зубы. – Но я проверил и перепроверил.
– Что случилось, Фил?
– У нас тут лишний труп. Ну, вернее, лишние части тела.
Я сказала ему, что мы заедем, и поделилась этой новостью с Эрбом.
– Наверное, какая-то шутка. Эти ребята из окружного довольно странные.
– Может быть. Но Фил, кажется, так не думает.
– Он объяснил, что это за лишние части?
– Руки.
Эрб задумался.
– Может, кто-то решил подать ему руку помощи, – пошутил он мрачно.
Я встала и, оттянув середину блузки, стала дуть туда.
– Поедем на твоей машине.
Эрб недавно приобрел «Камаро Z28» – дорогую штуковину, говорящую о том, что он не собирается стареть медленно и элегантно. За рулем этой машины он выглядел глупо, зато в ней был кондиционер, а в моей «нуове» 1988-го такового не водилось.
Мы вышли из офиса, спустились по лестнице и как будто оказались в тостере. Тут было ненамного жарче, чем в офисе, но палящее солнце усиливало неприятные ощущения. Возле здания банка, через дорогу, на табло высвечивался текущий курс. Сто один, обозначение валюты, находилось в тени.
Эрб нажал кнопку на брелоке ключей, машина пискнула и завелась сама. Ярко-красного цвета и отполирована так, что отраженный свет бил в глаза. Я села на пассажирское сиденье и направила обе вентиляционные решетки себе в лицо. Эрб нежно вывел «камаро» с парковки.
