– Да.
– Встретила я тебя совсем не так, как бы мне хотелось, – а ты ничего не понимал и обиделся на меня.
– Почему ты ничего не сказала мне?
– И что получилось бы? Ты ведь остался бы со мной...
– Да.
– Я долго думала – говорить тебе или нет. Решила, что скажу все потом, когда это кончится. И ты уехал...
Она замолчала, и Александр тихо сказал:
– Если тебе тяжело рассказывать – не надо.
– Нет, ничего... Это ведь только наше с тобой – кому же мне еще говорить? Да и тебе нужно все знать.
Александр промолчал, соглашаясь с ней.
– И ты уехал – обиженный, непонятый... Но знаешь, мне и в голову не пришло ответить на твою обиду тем же. Я как-то сразу... повзрослела, что ли, и чувствовала себя ответственной за твое будущее. Я решила, что все это должно касаться только меня одной, и я должна справиться со всем сама... И пока ты был рядом, я ничего не боялась... А как уехал – такой маленькой и слабой показалась я самой себе! И дело было не только в этом... затруднении. Мне страшно было думать, что придется ждать еще почти полгода, пока я увижу тебя. Чуть ли не ежедневно я обходила все наши места, даже искала твои следы, вздрагивала от шагов под окнами и кидалась смотреть – вдруг это ты? Как ты мне был нужен тогда, Саша! Сколько раз по пути домой мне казалось, что где-то впереди идешь ты или уже ждешь меня дома, и я бросалась чуть ли не бегом и заглядывала в лица тех, чья фигура хоть немного напоминала твою. Иногда мне все это казалось страшной несправедливостью – за что такое наказание? Почему после всего, что было у нас – вдруг такая пустота и одиночество? Почему нельзя сделать так, чтобы нам было хорошо? Не знаю даже, с чем это можно сравнить... А тут начались неприятности – аборт, осложнения, да и мама доводила меня своими упреками до того, что я в истерике запиралась в своей комнате и целыми днями не выходила оттуда. В общем, я так и не смогла оправиться до твоего приезда...
– А ты не могла написать мне об этом?
– Я пробовала, но у меня ничего не получалось... Ну вот и Надя идет...
Лиля мягким движением высвободилась из его рук – и когда она повернулась, он увидел, что лицо ее спокойно, словно говорила она что-то обыкновенное, будничное, – а ему пришлось отвернуться и нарочито долго вытаскивать сигарету, разминать ее и закуривать.
Лиля пошла встречать Наденьку – та влетела с обычным смехом, что-то быстро и весело заговорила, но уже через минуту притихла, словно понимая, что в ее отсутствие в доме произошло что-то важное, несовместимое с ее веселостью и смехом, и что об этом не нужно расспрашивать, надо оставить взрослых вдвоем – решать их непонятные дела – и скорее идти на улицу. И как только она поела – сразу ушла, даже не заглянув в комнату. И Лиля тут же вернулась к Александру.
