Но первые дни я был совсем не восторженного мнения о своем командире. Дело в том, что он буквально не давал мне минуты покоя…
Сразу же после вахты, когда я спешил в свою крохотную каюту, меня останавливал его спокойный голос:
— Подождите, штурман. Давайте поработаем…
Шепча про себя проклятия, я возвращался к столу, брал линейку, карты и ждал.
— Так, — неторопливо говорил Алексей Дмитриевич. — Значит, пеленг… дистанция… — он задумчиво стучит пальцами по столу, — дистанция до цели тридцать кабельтовых.
Я склоняюсь над картой, стараясь как можно скорее отделаться от назойливого командира. Произвожу подсчет…
— Скорость — шесть, — буркаю, наконец, я.
— Отлично. — Полянков улыбается. — А теперь поднимитесь-ка на мостик. Допустим, надо подойти к цели…
Поспать бы, товарищ капитан третьего ранга… — говорю я.
— Поспать? — Полянков поднимает брови. — А, поспим, поспим. Вот на базу придем — ох, поспим!..
Чертыхаясь про себя, я лезу на мостик.
— Регланчик не забудьте! — бросает командир вдогонку.
Сжав зубы и коченея от встречного ветра, я хмуро гляжу вперед, туда, где графитово-серая вода Балтики смыкается с таким же серым, безразличным небом. А когда спускаюсь вниз, меня встречает невозмутимое:
— Допустим, через… — командир смотрит на часы, — четырнадцать минут надо высаживать осмотровую группу. Вы назначены командиром. Ваши действия?
Но странно, чем чаще повторяются такие «истязания», как я их называю про себя, тем больше я вхожу во вкус «имитации задержание». И потом уже часто бывает так: даже будучи приглашен в гости в командирскую каюту, а такое в дальнейшем случалось всё чаще, даже за чашкой крепкого командирского чая, во время шахматной партии я вдруг, забывшись, горячо спорю, как, по моему мнению, следует вести себя, если нарушитель отказывается повиноваться.
Во время этих споров я узнавал множество интересных вещей. Больше всего мне запомнилось изощренное разнообразие средств, к которым прибегают нарушители. Рассказывая о них, Алексей Дмитриевич перечислял самые удивительные случаи.
Однажды, идя полным ходом вдоль госграницы, корабль нашей пограничной части заметил проплывший прямо у борта ящик из-под консервов. На корабле не обратили на него особого внимания — мало ли может быть в прибрежной полосе плавающих отбросов. Возвращаясь через несколько часов этим же курсам, корабль снова нагнал пресловутый ящик. Полагаясь только на свое чутье, вахтенный офицер приказал вынуть ящик багром из воды. Матросы, подцепившие ящик, увидели под ним торчавшую из воды дыхательную трубку…
