– Напротив, профессор, – гость, казалось, не обратил ни малейшего внимания на резкий выпад хозяина и внешне остался невозмутимым. Его водянистые глаза смотрели по-прежнему холодно и спокойно. – Я хочу купить.
– Купить? – удивленно поднял брови Тоболин. – Но что, позвольте спросить?
Гришин бросил в пепельницу недокуренную сигару и вынул из кармана темной визитки объемистый бумажник. Не спеша раскрыв его, достал чек и протянул профессору:
– Надеюсь, это достаточная цена за «Золотого Будду»?
– Я не продаю его, – Тоболин отстранил руку гостя с чеком, даже не посмотрев на проставленную в нем сумму.
– И все же, лучше продать, – многозначительно заметил Алексей Владимирович. – Не горячитесь, подумайте.
– Извольте объясниться! – сердито вздернул поседевшую бородку профессор.
Гришин неторопливо убрал чек и спрятал бумажник.
– Не наживайте себе лишних неприятностей! Золота там на грош, а вам предлагают целое состояние. Если не хотите продать, отдайте даром! Скажут спасибо.
– Да как!.. Да как вы смеете? – задохнулся от негодования Тоболин. – Извольте извиниться, милостивый государь!
– Перестаньте, – вяло отмахнулся Гришин, взяв из пепельницы недокуренную сигару и зажигая спичку. – Чего кричите? Лучше давайте договоримся миром. Отдаете мне Будду, рассказываете все, что с ним связано, а я оставляю вам чек.
– Вон! – визгливо закричал Тоболин, вскочив с кресла. – Вон из моего дома, слышите?
– Не глухой, – вставая, откликнулся гость. – Только зря вы так. Как бы потом не пришлось пожалеть.
– Вон!
– Хорошо, – поправляя манжеты белой сорочки, глухо ответил Гришин и неожиданным, быстрым движением сильно ударил стоявшего перед ним профессора в солнечное сплетение.
Тоболина сразу согнуло пополам от жуткой боли в животе. Судорожно хватая ртом воздух, он скорчился; сцепив руки в замок, Гришин сверху ударил профессора по спине. Тоболин рухнул на ковер.
Наклонившись, гость легко поднял бесчувственного хозяина и посадил в кресло. Подошел к окну и, резко дернув, оборвал шнур занавесей. Сноровисто действуя, привязал Тоболина к креслу и вновь, вернувшись к окну, помахал кому-то рукой. Потом вышел в прихожую и, открыв дверь, впустил в дом сухопарого человека в старой офицерской накидке и низкорослого крепыша в синей суконной паре.
– У нас есть пятьдесят минут, – посмотрев на часы, сообщил им Алексей Владимирович. – Сын пока в колледже, а экономка может вернуться. Приступайте, надо управиться за это время, а то я не люблю связываться с бабами.
