Народ ликует, целуются, будто я за всех отомстил.
Кладу деньги в полиэтиленовый мешок и к дверям. Молодые люди за мной:
— Никто от нас с такими деньгами еще не уходил!
Я говорю:
— Значит, я буду первым!
Меня за пиджак и к столу:
— Поиграйте еще! Публика просит! — И кулак к носу примеривают.
Чуднґые ребята, я же их разорю! Пруха пошла, бесполезно бороться!
Я говорю:
— Только учтите, в этот раз на «три» ставить не буду. Из принципа!
Ребята сквозь зубы:
— Ставьте хоть на «четыре», раз у вас в холодильнике четверо огурцов!
— Не надо путать! Четыре яйца! Но по теории вероятности дважды на одну цифру ставить нельзя! Читайте Эйнштейна. Ставлю на «двадцать одно».
— Не иначе у вас столько пельменей осталось!
— Откуда вы знаете?
— По глазам видно.
Шарик носится, ребята стол трясут, как эпилептики. Шарик заметался и на «двадцать одно» упал, как подкошенный. Парни в сердцах стол на попа! Шарик ни с места, как приклеенный. Ребята по столу кулаками грохнули — погас свет!
В темноте публика вопит:
— Было «двадцать одно», было! Дайте освещение! Не имеете права грабить в темноте, только на свету!..
Короче, напихал полный мешок долларов.
На улицу меня вывели, говорят:
— У нас предчувствие, что с такой суммой вы до дому не дойдете! — и с этими словами вломили за милую душу.
Очнулся — долларов нет. Во рту зубов навалом. Левым глазом в упор вижу ухо, но мы друг друга не узнаем...
Что вам сказать? Никогда не выигрывал столько денег! И никогда меня так крепко не били! По теории Эйнштейна, все сходится. Повезло не когда выиграл, а если с выигрышем ноги успел унести. А я замешкался, в теорию не вписался.
Жаль, Эйнштейна рядом не было, когда били. Взял бы в долю.
А может, старик прав? Денег нет, зато не убили!
Выходит, пруха моя продолжается!
Петр Сергеевич Голицын с шестого этажа ремонт в квартире затеял. Старые обои с песнями рвал, и вдруг — мать честная! — дыра в стене обнаружилась. Петр Сергеевич давай руками грести, облизываясь, в надежде, что клад подложили. Нагреб сажи полную комнату, на том драгоценности кончились.
Ух, он ругался! Строителей, что вместо кирпича уже сажу кладут, крепко клял. Мало того что стенка дырявая, так еще в дыре ничего путного нет!
Потом соседка Ильинична прояснила, дыра‑то, оказывается, чуть ли не царского происхождения! Когда‑то весь дом принадлежал князю Михайлову. В залах были камины. А потом князей постреляли для справедливости, камины поразбивали для порядка, залы перегородили для уютности, паровое провели, чтобы жилось лучше. Это раньше господа с трубочкой ноги к камину протягивали, догов разных гладили от безделья, а трудящемуся зачем? Это вообще дурная привычка английских лордов Байронов.
