В кармане десять долларов. Ни гульнуть по‑настоящему, ни продержаться до получки с достоинством. И тут напротив высвечивается казино «Фортуна». Думаю, поставлю‑ка все, что есть, тем более фактически ничего нет. По теории вероятности, хоть раз в жизни должно повезти! Все сходится: с детства не везло в карты, в любви даже во сне не везло! Неудачи поднакопились, и, по теории вероятности Эйнштейна, пора выпасть выигрышу!
Вхожу. Огляделся. Посмотрел, как ставки делают. И поставил на цифру «пять». Столько раз меня собака кусала.
Бац! Пятьдесят долларов!
Я эти пятьдесят на цифру «восемь». Столько раз обещали зарплату повысить.
Бац! Сто пятьдесят снял!
Ставлю на «семь». Девять раз жене изменял, но два раза не полностью.
Триста!
Народ магнитом ко мне потянуло. Лица сосредоточенные, как у пенсионера на унитазе. Хотят разгадать, по какой системе я ставлю.
И промахиваются! Потому что, как у Эйнштейна, у меня непростая теория. Ставлю не просто так, а со смыслом.
Ставлю на «красное». Почему? Да потому, что у меня майка красная!
Восемьсот долларов! Ну, чем не теория?!
И пошла пруха, как семга на нерест, не остановить!
На что не поставлю — мое!
Под стол пять долларов уронил. Поднял — десять!
За полчаса набрал две тысячи долларов!
— Всего доброго, — говорю. — Спасибо за доставленное удовольствие.
И к выходу.
А там два любезных молодых человека берут под руки, чуть не плачут:
— На кого ж вы нас покидаете! Поиграйте еще!
— Не могу, — говорю. — Дела! Я еще в два казино обещал заглянуть.
— Сделайте одолжение, — говорят. — Выиграйте у нас еще пару тысяч!
Ну, не огорчать же ребят, тем более у них пальцы как клещи.
Вернулись к столу.
Ребята говорят:
— Поставьте на цифрочку «три», не пожалеете!
Я говорю:
— На «три» ставить не имею права, по моей теории с этой цифрой ничего не связано. Из уважения к вам могу поставить на «четыре». У меня в холодильнике осталось ровно четыре яйца.
Фишки ставлю на «четыре», они пихают на «три» и руки мне за спину, при этом стол так качнули, шарик обезумел и на «три» рухнул, как ребята советовали. Они так на крупье глянули — тот в обморок, и уже другой товарищ отсчитал мне пятьсот долларов.
