– У нас такие Тимати в оранжевых куртках двор подметают. И, вообще, Тимати это шампунь.
Народ от такой оценки восторженно визжал.
Он несколько раз пытался заговорить о компьютерах, но Женя капризно отвечала, что ей скучно. Димон быстро понял, что Женя это не Леха, и больше с компьютерами не навязывался.
Когда он звонил ей, она всегда отвечала так:
– А, это ты, мой мальчик странный? Ну, как ты себя вел в школе, какие у тебя сегодня отметки? Учительница тебя сегодня хвалила?
Вот это его уже бесило по-настоящему.
Какой он ей мальчик? Он ее младше всего на два года и выше на две головы. И почему странный? Он не знал, как ей отвечать. Принимать предложенную ему роль первоклассника не хотелось, а грубить он не то, чтобы боялся, просто физически не мог. Сказать ей гадость означало сделать больно себе самому, примерно как дать самому себе по носу. Обычно он просто что-то мямлил в ответ, и ее это сильно забавляло.
После встречи с Гудвином он ей, правда, не выдержал, ответил, как он себя вел:
– Я-то хорошо себя вел. А вот один плохой мальчик меня вчера чуть было не зарезал.
– Ай-ай-ай! Какой нехороший мальчик! – тут же весело поддержала игру Женя. – Наверное, вы в школе на переменке играли в ножички с другими мальчиками?
– Угу. – Димон вложил в ответ всю иронию, на которую был способен. – Играли. Там у одного мальчика с золотыми зубками ножичек был хороший. Остренький такой.
– Ну, и ты, конечно, у них выиграл?
– Пока не знаю. Может, и выиграл. Надеюсь, во всяком случае.
Что-то в его тоне насторожило ее.
– Димочка, ты меня не пугай. Ты это серьезно про то, что зарезать хотели?
– Да нет, шучу, конечно. А почему ты мне все время говоришь, что я странный?
– Потому, что я сошла с ума.
– Да? И когда же? Давно?
– В среду, в три часа. Но тебе этого не понять, ты еще маленький.
А в конце октября Женя потеряла работу. В журнале ей не заплатили за несколько статей, она стала качать права, и тогда ее попросту выгнали. Нагло, по-хамски выгнали. Отобрали пропуск, вычеркнули из состава авторов, убрали с сайта ее фото и фамилию.
Тогда же выяснилась еще одна проблема: мать Жени пила. Могла держаться, а могла забухать и уйти в запой на несколько недель. Сейчас она взяла за квартиру деньги вперед и уехала на дачу.
– Неужели ей там хорошо одной? – спросил Димон, – самая ужасная погода в конце осени – сыро, дожди, ночи темные, слякоть. Вот зимой я еще понимаю, солнце, морозец, на лыжах можно.
– О чем ты говоришь? – грустно отвечала Женя – Какие лыжи? Ей выпить надо спокойно, и чтобы я ее не доставала.
