Потому любимое, оправдательное: «Понеже далее еще…
… книги многие светские, особливо романы, и ученые тем паче, как то: «Естественнонаучные воззрения Ньютона, изложенные им в «Математических началах экспериментальной философии». Как то: Декарт, переведенный опять же…»
Адъюнкт Теплов неглуп был – слышал даже из Берлина, как весело, в уединении с Государыней Елизаветушкой, гневался старший брат:
– Истинно разумею из этих отчетов: неплохо они там прижились!
Без штанов меня оставят!
На что Государыня так же весело отвечала:
– Ну, на штанишки я тебе, Алешенька, из личной шкатулки пожалую маленько…
Эти «маленько» в большие тыщонки собирались. Хоть немецкий талер был и пожиже рубля – всего восемьдесят копеек. Но отчетов-причетов сколько поступало?!
Право, камергер Разумовский тоже мог бы слышать и через всю Европу:
– Доннер веттер, Кирилл Григорьевич!… Вздует меня по ушам его сиятельство. Разве можно так бросаться деньгами?
– Можно, – уже на отменном немецком отвечал Кирилл. – Вы еще забыли в отчете цветы указать, шоколад, прогулки на яхте, путешествие с маленьким приключением… ха-ха!…
На немецкий лад, но не хуже старшего брата, веселился и студиоз Обидовский, главный путешественник. Не считая, конечно, хозяйской дочки, Марты то есть. Поскольку русский язык она никак не могла осилить, Ивану Ивановичу – Иоганну! – волей-неволей приходилось штудировать немецкий. Через полгода не было того словечка, которое бы он не мог нашептать в розовое ушко вдовьей дочки. Яхта! На яхте, да при последнем теплом, сентябрьском ветерке, можно и во всю малороссийскую глотку распевать:
А где ж дивчину почую -
Там и заночую!…
Ни бельмеса не смыслила Марта, а ведь чуяла: за-, ночует, как-то так уж получилось, что надзирателя Теплова они забыли на берегу в обществе даже весьма тепленькой матушки. Это он потом сердился, а когда надо было поднимать паруса и отчаливать с попутным ветром, надзирателя и провожавшую их матушку каким-то обратным ветерком с побережья в дальний Берлин унесло… Если бы Марта понимала что-нибудь, она бы расслышала: «До дому, до хаты, понеже мы…»
Понеже – и хозяину яхты что?.. Лишь бы талеры шли, да побольше. Хорошая яхта была. С теплой каютой в случае чего – дождика там или солнышка слишком яркого… Хоть целый месяц на волнах болтайся. Для пропитания в какую ни есть прибрежную таверну можно повернуть. Но хоть и сворачивали-заворачивали, а всего на пять деньков задержались. Зря наставник-соглядатай в честь благополучного прибытия, видно, разругавшись с хозяйкой, содрал с головы парик и когтями виски драл, обнажая не только себя – настоящее имя своего подопечного:
