– Ой-ей, погоди невеститься. Пусть время поуспокоится…
– Как ты, па? – не смогла удержаться от скрытого попрека.
Поругать бы маленько, да ведь вон их сколько, всех перецеловать надо. По старшинству. Следующий, Алексей, не более года отставал. За картами у Елизаветы Петровны, осьми лет от роду, был записан в военную службу, а за пуншем с Петром Федоровичем произведен в ротмистры; еще до последних размолвок, под звон горячих бокалов. При хорошем настроении оказался Государь, похвалил:
– Молодец, гетман! Годик-другой, да можно и в Конный полк переводить?
– Как Бог даст и как вы изволите, ваше величество, – скромно ответствовал под общий похвальный шумок.
– Да, но у тебя и другие подрастают? Преображенцы? Семеновцы? Или твои, измайловцы?
– Опять же – как изволите…
– Вот заладил! Похвально, что поставляешь мне солдат, да непохвально, что медленно растут. Солдаты, они сейчас потребны. Можно ускорить?- Можно, если прикажете, ваше величество.
– И прикажу… не смей спорить, гетман!
Но разве он спорил? Это сейчас у него разговор вихрем пронесся в голове. Спешить приходилось, в сторонке жена стояла, своей очереди ждала. Но ведь и дальше…
… Петр да Елизавета…
… Андрей да Дарья…
… Лева да Аннушка…
… Григорий…
– Всех ли перецеловал? – подошел он к жене, под поцелуй склоняясь к ее животу. – Не шумит там еще что?
– Да шумишь-то больше всех ты, Кирилл Григорьевич, – без особой ласки ответствовала жена.
Он присмотрелся, поднимая глаза. Да, сур-рова!…
– Что такова, Екатерина Ивановна? Случилось что?
– Дарьюшка по зимней вьюге заболела. Ты не заметил?
Вроде было какое-то сомнение – чего и ее, как малышей, нянюшки на руках выносят? В девять-то годиков уже и плясать при виде отца можно. Да только в одной ли Дарьюшке дело?
– Ага, – понял он. – Обиделась, что вас в Глухове бросил? Так я ж на государевой службе. Государь не отпускает. Из-за вас же, семейства ради, поклоны бью. Иль не надо?
– Семейства ради! В Глухове? С кучей детей? Без мужа, который где-то шляется?..
Он понял, что остановить Екатерину Ивановну не удастся. Нарышкинский характер только кнутом… Да разве теперь жен в кнуты берут?
Отошел к старшему сыну, с мужской серьезностью спросил:
– Ну, где служить будем, ротмистр? В Конном?..
– Нигде, – был безликий ответ. – Лошадей я не люблю.
– Гм… В пушкари?
– Пушки? Они людей убивают!
Можно бы в этом возрасте и понимать, что пушки и созданы для убийства людей. Вот несколько лет неприступная крепость Кольберг, на взбережье Балтики, русским войскам не сдавалась, да были усовершенствованы пушки уральские – все-таки генерал Румянцев штурмом взял; в день смерти Государыни Елизаветы Петровны гонец от генерала Румянцева и привез ключи от злосчастного Кольберга. Брат говорил, что положил те ключи в гроб, к ногам Елизаветы… Вот что такое пушки! А конные полки галопом мчались по Берлину и поили своих лошадей в прусской Шпрее. Какого ж рожна ротмистру нужно? Сосунок!
