– Не с руки мне судиться.
Зато с руки было управителю. Он пригрозил:
– Смотри, Будоляха! И вторую руку отмахну.
По весне свою дорогу через кишку провел, а вдоль нее бахчу знатную разбил. Гетман добился свободной торговли между Малороссией и Великороссией – гар-бузы прямиком до Тулы и Москвы шли, а там и далее, до Петербурга. Будоляха год смотрел, второй упрашивал и подал в суд. Глупый! Суд-то полковой, значит Черниговский. Будет ли полковник судиться с гетманом, да хоть и с его управителем?
Не добившись в суде толку, стал грамотей-помещик писать на судей жалобы. Само собой, аппелируя к ясно-вельможному гетману. Опять же глупец! Как дойти его бумагам до гетмана? Застревали еще в первых канцеляриях. Добро, что Шишкош Годянский хоть и гайдуком себя считал, но в кнуты не брал. А жить-то надо Будоляхе. Пятеро дочек, одна красивше другой, а кто их замуж возьмет? Старшая, Ганнуся, и надоумила:
– Татко, сходи к ясновельможному.
Легко говорить! И до ворот гетманских не доберешься…
– Татко, после полудня пан-гетман выходит в сад прогуливаться. Сама видела. Перехвати его там, под вишнями. Как поменьше я была, мы с дивчинами за вишенками лазили. А ты-то? Иль не казак, татка?..
Чего не сделаешь для любимой дочери! Написал заново прошение, все изложил до точности и побрел до гетманской усадьбы. Недалеко и было-то, версты три всего. Не зря же девки за вишнями лазили. Время выбрал как раз послеобеденное. Глухими задворьями, через огорожу, пробрался до расчищенных, посыпанных песочком дорожек. Ага, здесь, видать, и гуляет ясновельможный пан. Сам-то на песочек ступить не решался, по-за вишенками прятался, где они ближе к дорожке подходят, чтобы сразу выпрыгнуть да бумагу на коленях подать… и задремал от волнения и усталости. Уже издали спину гетманскую, от жары только белой рубашкой прикрытую, увидел… и всплакнул было, собираясь ни с чем возвращаться. Да как вспомнилось личико дочкино, бесприданное, так откуда и смелость взялась! Вышел на дорожку и прямиком пошел ко дворцу, уже не таясь. Одет ради такого визита был прилично, а у гетмана на усадьбе столько челяди, что никто и внимания не обратил. Многие, наверно, и друг дружку-то не знали. Да и время послеобеденное. Гости у гетмана, конечно, были – стол он держал всегда открытый, – да кто в бильярд играл, кто в шахматы, а кто и подремывал по разным комнатам. Так что Будоляха беспрепятственно взошел на парадное крыльцо, по коридорам каким-то чутьем прошел к кабинету. Откуда и смелость взялась! В соседних апартаментах кто-то хлестко шары бильярдные гонял. Тупик здесь был, дверь заперта. С какой-то другой стороны подходили люди, галдели, может, после вина обеденного.
