Михаил Илларионович Воронцов, бывший в то время вице-канцлером, привез из Рима образцы итальянской мозаики. Что-то побудило его посвятить в это дело Ломоносова, тот со свойственной ему горячностью увлекся «стеклоделанием». Захотелось воспроизвести образцы. Но итальянцы предусмотрительно хранили секрет изготовления смальты, то есть непрозрачных цветных стекол. На Руси за войнами и неурядицами секреты их изготовления были давно утеряны. Но видел же Ломоносов, в юности своей посещая Киев, ту древнюю, «киевскую мусию» в сохранившихся соборах? Оказывается, и помнил. Расшевелил Воронцов юношеские впечатления, обет дал: воспроизвести! Ошалело ведь ко всякому делу подходил. Более четырех тысяч опытов поставил, прежде чем «выпек стеклышко». Даже добился рубинового стекла, окрашенного соединениями золота; его умели делать только древние ассирийцы, а больше никто. Но волосы Елизаветы Петровны разве не отливали золотом? Что за портрет без него!
Нет, правильно сделал президент Академии, утащив профессора в один боковой буфетец, где они и покончили с дельцем. Профессор Ломоносов мог сколько угодно хмуриться, не получив ясного ответа от Государыни, однако ж ее камергер не сомневался в успехе.
– За ваш успех, господин химик! – поднял бокал.
– За ваше старание, господин президент, ежели… Он не хотел слушать никаких возражений, а просто хорошо угостил своего профессора и отправил в Петербург с камердинером.
Пора было возвращаться к придворным обязанностям. Чего доброго, с собаками начнут искать. С охоты возвернулись, собачий запал еще не вышел.
Он пошел на стук ножей и вилок. И неожиданно столкнулся с Великой Княгиней. Она, как всегда, была скромна, тиха и скрытна. Ручку подала по-дружески, но спросила с подвохом:- Как, опять меня бросаете? Ради какой-то Малороссии?
Он никому не объявлял о своем отъезде – объявилось само собой.
– Великая Княгиня…
– Екатерина Алексеевна.
– Да, Екатерина Алексеевна. Давно не встречались, отвык.
– Плохо, ясновельможный гетман. Не находите? Сплетнями он был полон по уши, бередить живую рану не хотел, но все же предложил:
– У меня трое по гетманским лавкам, сейчас четвертый куренок… или курочка… проклюнется – не хотите взаймы?
Такие отношения были почти невозможны, но они же существовали. Екатерина без тени обиды ответила:
– Благодарствую за предложение. Но, сама с этим делом управлюсь…
– «России пожеланный наследник» – будет?
– Бог даст…
Разговор заходил слишком далеко, а Екатерина умела все сводить к житейским будням.
