Ранним утром 200 немецких жандармов и 800 латышских и литовских эсэсовцев вместе с польской полицией отправились в гетто на облаву и приступили к блокаде отдельных домов. Для участия в «акции» прибыл и комендант Треблинки Эйпен. На умшлагплаце он собственноручно застрелил 24 человека, затем пообедал и убил еще двоих евреев, прислуживавших ему за столом.
Персонал еврейского госпиталя, предупрежденный доброжелателями за несколько часов до начала событий, спрятав ходячих больных за шкафами и в различных каморках, укрылся в подготовленном бункере. Немцы стали было обыскивать помещения, но интендант госпиталя доктор Штабхольц предупредил их, что там принимали тифозных больных. Гитлеровцы поспешили ретироваться, перед уходом прямо в постелях перестреляв всех лежачих больных.
Новая немецкая «акция» застала население гетто врасплох. Возвращавшихся с работы плацувкаржей задерживали в воротах и отправляли на умшлагплац. Штаб ЖОБ, готовивший большую демонстрацию на 22 января (полгода со дня начала «операции Рейнхард» в Варшаве), теперь едва успел опубликовать листовку с коротким призывом к сопротивлению. Ее текст гласил: «Евреи! Оккупанты начали второй акт уничтожения. Не идите на смерть без сопротивления! Сопротивляйтесь! Берите в руки топор, лом, нож, запирайте дома! Пусть берут вас силой! В борьбе у вас еще есть возможность уцелеть. Боритесь!»
Пятьдесят боевых групп — «шестерок», которыми располагала ЖОБ, оказались разбросанными по разным районам гетто, далеко друг от друга, без общего плана действий. К тому же они были плохо вооружены. Например, три боевые группы в районе улиц Лешно, Новолипье и Смоча имели на всех только два пистолета и одну ручную гранату (ею был вооружен Израиль Канал, стрелявший 20 августа в Шериньского). Совершенно недостаточно было патронов. Тем не менее фашисты сразу же встретили сопротивление.
Группа Ицхака Цукермана открыла огонь по гитлеровцам с крыш домов на улицах Заменгофа и Мурановской. Первую гранату бросила Эмилия Ландау, погибшая вскоре в завязавшейся схватке. В подворотнях, на лестницах, в узких коридорах и подвалах боевики ЖОБ во главе с Анелевичем, Цукерманом, Артштейном бросались на гитлеровцев с гранатами, бутылками, банками с серной кислотой, с топорами, ножами, ломами и кастетами, швыряли булыжники. Анелевич с товарищами в первый же день «акции» разоружил немецкого жандарма, а на следующий день возглавил нападение на конвой, этапировавший колонну евреев на умшлагплац. Под градом пуль и гранат немцы бежали, бросая оружие. Подоспевшее на помощь гитлеровцам подкрепление запалило дом, где забаррикадировался комендант ЖОБ. Анелевич чудом выбрался из горящего здания.
