), размещали то семьями, то по месту и роду работы. То делали вид, что имеет силу одна справка, то другая. Контрибуцию взимали то в деньгах, то мехами, то иными вещами. Один день был не похож на другой, никак не было времени оглядеться, прийти в себя. Планы и начатая работа уже через несколько дней оказывались бесполезными ввиду полной перемены ситуации».
Гестапо присматривалось к оживлению подпольной деятельности в Варшавском гетто. Весной-летом 1942 г. по гетто прокатилась волна арестов и убийств по заранее подготовленным нацистами спискам. В ночь на 18 апреля были убиты 52 человека, принимавших то или иное участие в выпуске нелегальной прессы, а также ряд контрабандистов, работников подпольных пекарен и даже ставших по тем или иным причинам ненужными еврейских гестаповцев. Их трупы были выброшены на улицу. В мае немецкие органы безопасности уничтожили в Варшавском гетто еще 189 человек. На крышах и в подворотнях караулили переодетые под евреев немецкие жандармы. Немало людей арестовала и выдала немцам еврейская полиция. При попытке вынести из гетто типографское оборудование в руки нацистов попали Пинкус Картин и Самуэль Меретик. (Их выдал провокатор, бывший белогвардеец Киселев, назвавшийся представителем ППР с «арийской стороны». Перед казнью арестованные сумели предостеречь товарищей, и Киселев вскоре был застрелен у себя на квартире боевиками Гвардии Людовой.) 3 июля было объявлено о расстреле еще 110 евреев, в том числе десяти полицейских (как утверждалось в плакатах, — из-за вооруженной схватки между еврейскими рабочими и польской полицией на Восточном вокзале).
Репрессии, прокатившиеся и по гетто других городов Генерал-губернаторства, вызвали замешательство в подпольных организациях, в том числе и в Антифашистском блоке. В подполье стали говорить о предательстве, о недостаточной конспирации. Антифашистский блок резко снизил активность как раз тогда, когда Варшавское гетто вступило в самый тяжелый период своей короткой истории.
Все мы — солдаты страшного фронта.
Газета «Ойф дер вах» («На страже»), 20 сентября 1942 г.
«Почему гетто не защищалось?» — спрашивали на «арийской стороне». В антисемитски настроенных кругах популярна была ссылка на непреодолимую трусость евреев. Утверждалось, что любые попытки привлечь их в Сопротивление, помочь вооружением и т. п. бесполезны.
От имени польских ученых-антифашистов профессор Станислав Оссовский предложил Адольфу Берману, перебравшемуся после нескольких побегов с умшлагплаца на «арийскую сторону» и написавшему по свежим следам очерк уничтожения гетто, проанализировать причины пассивности евреев.
