...Шли дни, месяцы. Мы продолжали работать в Дашкесане и все больше привязывались к Трофиму. Он платил нам искренней дружбой, но открывался скупо, неохотно.
Спустя месяц, осенью, мы провожали на действительную службу Пугачева. Все, кроме Трофима, подарили на память Пугачеву какую-нибудь безделушку. В хозяйстве у Трофима еще ничего не было. Он увязался со мной на станцию Ганжа, куда я отправился провожать призывника. Мы не поспели к очередному поезду и вынуждены были сутки дожидаться следующего. На вокзале было душно, и мы поставили близ станции палатку. Трофим весь день отсутствовал и появился только вечером.
-- И я тебе принес подарок, -- сказал он взволнованно, подавая Пугачеву карманные часы. -- Хороши? Нравятся? Вспоминать будешь?
-- Где ты их взял? -- спросил я, встревоженный догадкой.
-- На базаре, -- ответил он гордо, будто перед ним стояли его прежние товарищи. -- Знаете, и бумажник был в моих руках, да отобрал, стервец, -торопился он поделиться с нами. -- Стоят два армянина, разговаривают, будто век не виделись, я и потянул у одного из кармана деньги. Откуда-то подошел здоровенный мужик -- цап меня за руку. Ты, говорит, что делаешь, сукин сын? Молчи, пополам, -- предложил я ему. Он отвел меня в сторону, отобрал деньги и надавал подзатыльников. Я тут же сказал армянину, свалил все на мужика, ну и пошла потеха...
-- Для чего ты это сделал, Трофим? -- спросил я, не на шутку обеспокоенный. -- Бери часы и пойдем в милицию. Пора кончать с воровством.
-- Что вы, в милицию! -- испугался он. -- Лучше я найду хозяина и отдам ему, только на базаре будут бить. Страшно ведь, уже отвык...
Я настоял, однако, на своем. В милиции пришлось подробно рассказать о Трофиме. Впервые слушая свою биографию, он, сам того не заметив, по отрывал на рубашке все пуговицы.
Следователь подробно записал мои показания, допросил Трофима. Случай оказался необычным. Справедливость требовала оставить преступника на свободе, и пока я писал поручительство за него, между следователем и Трофимом произошел такой разговор:
-- Будешь еще воровством заниматься?
-- Не знаю... Хочу бросить, да трудно. С детства привык.
-- Ты где до экспедиции проживал?
-- В Баку.
-- Городской, значит. С кем там работал?
-- Жил с беспризорниками.
-- Ермака знаешь? Он ведь главарь у вас.
Трофим вдруг насторожился, выпрямился и, стиснув губы, упрямо посмотрел поверх следователя куда-то в окно. Пришлось вмешаться в разговор.
