Экспедиция, закончив работу в Муганской степи, перебазировалась в Дашкесан -- горный армянский поселок. Мы жили на станции Евлах, ожидая вагоны для погрузки имущества и лошадей. Как-то вечером сидели у костра.
-- Чья-то собака пришла, не поймать ли ее? -- сказал один из рабочих, глядя в темноту.
Все повернулись. В тридцати метрах от нас стоял большой пес. Он вытягивал к нам голову, нюхая воздух, и, видимо, уловив знакомый запах, добродушно завилял хвостом.
-- Да ведь это Казбек!
Я подбросил в костер охапку мелкого сушника. Пламя вспыхнуло, и в поредевшей темноте позади собаки показался Трофим. Он подошел к костру, окинул всех усталым взглядом.
-- Здравствуйте! Хотел искать вас в степи, да вот палатки увидел и пришел.
Мы молча осматривали друг друга. На лице Трофима лежала немая печать пережитого несчастья. Он стоял перед нами доверчивый и близкий...
Была полночь. В палатке давно погасили свечи. Вдруг я почувствовал чье-то прикосновение.
-- Вы спите?
-- Это ты, Трофим?
-- Я. У вас нет кокаина? Дайте немного, на кончик ножа, слышите?.. -- и его голос дрогнул.
-- Что с тобой, Трофим?
-- Все кончено. Милиция всех половила. Я бежал к вам. Дайте мне кокаина, мне бы только забыться...
Мы переехали в Дашкесан и полностью отдались работе. Трофим робко и недоверчиво присматривался к новой жизни. Захваченный воспоминаниями или внутренними противоречиями, парень обнимал Казбека и до боли тискал его или молча сидел, с грустью глядя на всех.
Мы должны были противопоставить его прошлому что-то сильное, способное увлечь юношу. Надо было отучить его нюхать кокаин, приучить умываться, носить белье, разговаривать с товарищами и, самое главное, равнодушно смотреть на чужие чемоданы, бумажники, часы. Хорошо, что экспедиция состояла из молодежи, в основном из комсомольцев, чутких, волевых ребят. Они с любовью взялись за воспитание этого взрослого ребенка.
Между мною и Трофимом завязалась дружба. Я по-прежнему не проявлял любопытства к его прошлому, веря, что у каждого человека бывает такое состояние, когда он сам ощущает потребность поделиться с близкими людьми.
Как-то я упаковывал посылку. В лагере никого не было, дежурил Трофим.
-- Кому это вы готовите? -- спросил он.
-- Хочу матери послать немного сладостей.
-- У вас есть мать?
-- Есть.
Он печально посмотрел мне в глаза.
-- А у меня умерла... Мы тогда переезжали жить к бабушке. Отца не помню. Мать заболела в поезде и померла на станции Грозный. Нас с сестренкой взяли чужие... Сестренка скоро умерла, а меня стали приучать к воровству. Сначала я крал у мальчишек, с которыми играл. Если попадался на улице, били прохожие, но больше доставалось дома. Били чем попало, до крови и снова заставляли красть. Когда я приносил ворованные вещи, меня пытали, не скрыл ли я чего, и снова били. Меня научили работать пальцами в чужих карманах, выбирать в толпе жертву, притворяться... В школу не пустили. Я сошелся с беспризорниками, убежал к ним и стал настоящим вором. Мне никогда не было жалко людей, никогда! Вы посмотрите! -- и он вдруг, разорвав рубашку, повернулся ко мне спиной. -- Видите шрамы? Так меня учили воровать!
