Майор рассмеялся – легко и свободно. И вновь стал мужественно-обаятельным. Настоящий солдат, пробы ставить некуда.
– Дурак ты, Войча. Ой, дурак…
* * *
Тела были выложены в несколько рядов. Без сапог, без шинелей. Некоторые в одном исподнем. Кому, интересно, понадобилась окровавленная форма? Зеленые пятна в желтой траве. С голыми черными пятками. Одно хорошо – уже не мерзнут.
Сколько их тут? Тыщи полторы… или меньше?
Варвар дернулся на поводке. Черный, широкогрудый, на коротких мощных ногах. Матвей с трудом удержал собаку, присел, почесал за ухом.
Полторы или меньше – в любом случае работа предстояла большая.
Пес поднял голову и заглянул в глаза хозяина. Может, что-нибудь вкусненькое дашь, повелитель? Нет? Я же знаю, у тебя есть. Вон в той, очень симпатичной сумочке на ремне…
Варвар сегодня с утра не ел.
Потому что Варвар сегодня работал.
Неподалеку сидели еще восемь человек со своими собаками. Элита. Таких очень мало. Обычных солдат, охранников, технарей и чернорабочих – в надцать раз больше.
В круг быстрым шагом вошел человек. Ребята оживились, начали подниматься. Человек отмахнулся: сидите.
– Выбирать будет… – капитан оглядел своих орлов. – Кривин. Остальным – вольно. И не разбегаться, как в прошлый раз! У меня все. Матвей, когда будешь готов – скажешь.
Во втором ряду, где-то в третьем десятке, лежал Федька. Матвей остановился. Варвар принюхался, потом сел и внимательно посмотрел на хозяина… Подожди, толстячок, мысленно сказал Матвей, мне нужно подумать. Пес вздохнул.
На лице Федьки застыло удивление. Глаза закрыты – кто-то уже постарался, но можно представить, как широко он их распахнул, прежде чем упасть.
Матвей автоматически отметил: повреждение тела ерундовое, две пули в грудину, одна в левый бицепс. Кость, похоже, не задета… Голова цела, что самое главное.
Вот как сложилось. Не пережил Федька очередной призыв. Забрали. Не козырная выпала Федьке часть.
Пехота. Царица полей. В первом же бою, наверное, всех положили… Даже не откормили толком.
Выглядел Федька еще более отощавшим, чем тогда в классе. Матрасунгма. Абориген. Забавное было время, что ни говори.
Рядом с Федькой лежал крепыш. Кепку, правда, где-то потерял.
А может, и не собирались откармливать? Такие части фронт жрет, как семечки – что проку добро переводить?
"Я доживу. Ремни грызть буду, матрацы эти паршивые… Все равно. Война кончилась, а я – живой."
Неслышно подошел капитан. Остановился за спиной. Долго молчал.
– Этот? – спросил наконец. Мягко, без нажима.
