Что думает об этом Поль? Достаточна ли, по его мнению, осадка?[13] Поль понимающе кивал головой, а иногда отваживался робко подать совет, который дядюшка встречал неизменным «Тихо на палубе!» Его «знаток» на поверку ничего не знал, но умел слушать, а для старика это было главное.
Поль возвращался со своих долгих прогулок совершенно обессиленный, опьянённый солнцем и ветром. Прежде чем подойти к пляжу, он тщательно стряхивал приставшие к одежде клочки водорослей. Его замкнутость и молчаливость, с каждым днём всё возраставшие, совершенно не вязались с тем оживлённым состоянием, в каком он теперь постоянно пребывал. Он молчал, но глаза его блестели, ноги под столом ходили ходуном, и при самом незначительном вопросе он вздрагивал всем телом, словно мысли его витали где-то очень далеко.
— Да что с вами? — язвительно спрашивала госпожа Юло. — Нужно слушать, когда с вами разговаривают! Нет, что за невежа!
Поль спешил пробормотать какое-то извинение, старался быть внимательнее, но всё напрасно — «Полярная звезда» брала верх, и он снова погружался в мечты. Да, госпожа Юло была весьма разочарована, она ведь надеялась найти в нём товарища, мальчика, который скрасит ей одиночество. Она жаловалась на него мадемуазель Мерль, но после злосчастного происшествия добрая мадемуазель взяла Поля под своё крылышко и с жаром защищала его.
— Всё, должно быть, пошло с того раза, как он чуть не утонул, милая моя мадам Юло, — говорила она. — Малыш перенёс такое сильное потрясение.
— «Потрясение! Потрясение!» Да вы посмотрите на него: он загорел, как рыбак! А видели бы, как он ест… не ест, а заглатывает, настоящая прорва!.. С таким мальчишкой одно разорение! Заметьте, я ни в чём ему не отказываю, это не в моём характере, вы знаете, но, если бы я могла предвидеть, я бы назначила другую цену за пансион. И потом, как хотите, но мне действует на нервы его отсутствующий вид: не слышит, что ему говорят, сидит, словно воды в рот набрал.
— Это мальчик робкий, к нему надо уметь подойти, — возражала мадемуазель Мерль, — но в общем, он ласковый и милый. Мне кажется, что ему скучно без мамы, вот почему он такой невесёлый. Как вы ни добры к нему, милая моя мадам Юло, но его можно понять…
Мама… Поль, конечно, думал о ней. Он исправно писал ей два раза в неделю, но его письма, вначале такие длинные, с подробным описанием самых незначительных событий, постепенно становились всё более и более туманными. Ах, если бы он мог ей всё рассказать! Нет, невозможно, из-за этой ссоры, и он сообщал лишь, что чувствует себя хорошо и ему очень весело. Нацарапав последние слова — «твой любящий сын Поль», он тихонько и грустно вздыхал и снова возвращался всеми мыслями к Николя. Только вчера тот наконец открыл ему, что он собирается делать после школы. Он сядет на пароход — Поль до сих пор не мог опомниться, — он сядет на большой грузовой пароход и поплывёт далеко-далеко, в неизведанные моря, в неведомые страны, где работы хоть отбавляй. Он соберёт как можно больше денег и, набив ими все карманы, никого не предупредив о своём приезде, вернётся домой. «Мама, я привёз тебе из путешествия подарок». — «Что же это? — спросит мама. — Какой подарок?» Тогда он выложит все деньги на стол и маме не придётся больше мучиться по вечерам, подсчитывая жалкую выручку; она будет жить, как принцесса, Иветта получит новую куклу, а дядюшка — прекрасную трубку. Вот только с Лулу Николя не знал, как быть; конечно, за время его отсутствия Лулу сильно подрастёт, но, может быть, заводной поезд, такой, как у Поля…
