— Макрель, продаю макрель!
Рыжий мальчик! Да, несомненно он, там, на мостовой, со своей пылающей вихрастой головой и цветом лица, до смешного похожим на хорошо пропечённый хлеб. Он держал в руке точно такую же корзинку, какая была у девочки из пещеры, но у него она была полна рыбой. Поль инстинктивно отступил к кондитерской, потом, изменив намерение, попытался проскользнуть на соседнюю улицу. Но не успел он сделать и десяти шагов, как кто-то схватил его за рукав.
— Э, никак, мой утопленник! Точно! — весело сказал рыжий.
Поль хотел продолжать свой путь, но мальчик крепко держал его; он улыбался во весь рот и был в прекрасном настроении.
— Ну, как дела? — спросил он.
— Отлично. Но я тороплюсь домой… Да пусти же меня наконец!
— Ну, за этим остановки не будет! — сказал рыжий и отдёрнул руку. — Но, смотри-ка, пожалуйста, как ты ни торопишься, всё же нашёл время купить себе роскошный завтрак! Эклеры, яблочное пирожное! Ты себя не забываешь!..
Он поставил корзинку на тротуар и ткнул пальцем в эклеры, которые Поль от волнения раздавил в руке.
— Одно дашь мне, — заявил мальчишка, словно это само собой разумелось.
— Ну нет… — возразил было Поль.
Но, в то время как он произносил эти слова, рука его непроизвольно разжалась. Рыжий взял одно пирожное.
— Ну и вкуснота! — сказал он. — Что ж ты, ешь второе! Чего ты ждёшь?
Поль машинально повиновался и получше вытер свои липкие пальцы.
— Мировая штука! — с набитым ртом заявил мальчик.
— Угу, — согласился Поль, — очень вкусно…
Ему вдруг расхотелось уходить. Эта встреча, которой он так боялся, произошла совсем иначе, чем он себе представлял. В общем, спаситель его нравился ему значительно больше, чем два дня назад. Ни покровительственного тона, ни намёков на злосчастное приключение в море; рыжий просто улыбнулся, словно его обрадовала встреча со старым приятелем. «Надо бы его поблагодарить, — подумал Поль. — Правда, я отдал ему одно пирожное». Это предложенное или, вернее, взятое пирожное напомнило ему о перочинном ножике, и он снова разозлился. Но заговорил Поль не о ноже.
— Ну и стукнул же ты меня! — сказал он сварливо.
Мальчик нахмурил брови.
— Когда это? Когда выловил тебя? Ещё бы, поневоле пришлось, дружище. Не оглуши я тебя тогда, ты бы потопил меня, так ты вцепился! Ну и цеплялся же ты, бедняга, о ля-ля!
Он говорил всё это смеясь, и Поль заметил в его зелёных глазах лукавые искорки.
«Сейчас заговорит о моём „о мсьё!“» — подумал Поль, и сердце у него упало. Но, к его великому облегчению, рыжий переменил тему.
